Boys

Дома я с большим облегчением вычеркнула Григория из списка. Свою программу он отработал, звонить, конечно же, не будет. Ему нужен новый зритель, а я уже видела весь спектакль. Только одно меня смущало: почему Женька поместила Григория в папку «Перспективные»? На этот вопрос могла ответить только сама Женька, но ее уже нет в живых… Я набрала номер Ивана. Ждать пришлось долго, никто не подходил к телефону, наконец трубку сняли, и я услышала гнусавый голос братца Пети:

— Алло…

— Добрый день, Ивана позовите, пожалуйста. — Я решила, быть вежливой.

— Нет его, — лениво ответили на том конце провода.

Неожиданно я подумала: а не может ли Петр что-нибудь знать о Женькиных кавалерах? Ведь он здесь уже несколько месяцев, причем как раз тех самых месяцев, на которые пришелся пик матримониальной активности его сестры. Я прокашлялась и очень строгим голосом спросила:

— Петр?

— Угу, — буркнул мой собеседник.

— Петр, это Анна…

— Угу. — Словарный запас Петра был невелик, впрочем, каких умственных высот можно ждать от третьего ребенка сильно пьющей матери.

— У меня есть к тебе вопрос, — продолжала я, начисто игнорируя нежелание Петра беседовать с кем бы то ни было.

Женькин братец напрягся, я почувствовала это даже на расстоянии.

— Скажи-ка, Петр, — продолжила я допрос, — ты в курсе, с кем твоя сестра встречалась в последние месяцы?

Петр молчал, только тяжело дышал в трубку. В книгах любят это выражение — «тяжело дышал в трубку». Главные герои и второстепенные, но значимые для развития сюжета персонажи начинают «тяжело дышать в трубку», как только им сообщают неприятное известие. В жизни я слышала подобное только один раз, разговаривая с бывшим коллегой. Он дышал так тяжело и самозабвенно, что у меня закралось подозрение, что в данный момент он занимается сексом, о чем я тут же не преминула спросить. Коллега ответил, что нет, сексом он не занимается, просто быстро идет по улице. Нельзя делать вывод о нечистой совести Петра на основании того, что он сопит мне в ухо как паровоз.

Я ждала, на том конце провода дышали и молчали, потом раздались гудки: вежливый мальчик Петя просто положил трубку. Я, слегка закипев, еще раз набрала номер, чтобы поучить этого щенка вежливости. Не удалось, он отключил телефон или просто не брал трубку. Пришлось достать мобилу и звонить Ваньке.

— Иван, привет, можешь разговаривать?

— Вас не слышно! — заорал Иван. — Говорите громче…

Еще бы ему было слышно — Ванька, видимо, где-то отрывался, на заднем плане грохотала музыка, доносились обрывки разговоров.

— Вас не слышно, — еще раз повторил он, и связь оборвалась.

Все последующие попытки дозвониться не увенчались успехом, абонент был временно недоступен.

Делать было нечего. Я проверила почту; новых писем не было, звонков, впрочем, то-же. Что ж, надо выждать пару дней, а потом написать оставшимся еще раз.

Глава 21 Андрей

Заснуть никак не получалось. Я ворочалась с боку на бок, убеждая себя, что отдых совершенно необходим; что если я немедленно не отключусь, то завтра буду как выжатый лимон, а мне садиться за руль. Разумные и логичные доводы не помогали. Я даже была согласна, чтобы Оле Лукойе открыл надо мной свой черный зонтик, дабы провалиться в сон без сновидений, но сегодня Оле, похоже, не работал в районе Филей.

Я лежала и вспоминала свою борьбу с бессонницей — наше противостояние с переменным успехом длилось уже целый год. И вдруг зазвонил телефон, тот самый, специальный. Неужели Александр решил еще разок поразнообразить досуг? Эффектный мужчина не даст вам заснуть, звонки в районе полуночи. Телефон лежал на полу рядом с кроватью, надо было только протянуть руку.

— Алло, — на всякий случай я произнесла это как можно более сурово, чтобы Александр не осмелился выступить с предложением прогуляться по ночному парку.

Но это оказался не Александр.

— Привет, — поздоровался хрипловатый мужской голос. — Это Андрей.

Пару минут я пыталась вспомнить досье Андрея. Ага! Это тот дважды женатый и дважды разведенный типчик… На фото он в плавках.

— Не спишь? — интимно продолжил Андрей, слегка понизив голос и добавив в него бархатистости. Наверное, в молодости он часто смотрел фильм «9 1/2 недель» и нахватался оттуда покровительственных интонаций Микки Рурка.