Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

18 декабря 1940 года Гитлер подписывает директиву «Барбаросса», план молниеносной войны против СССР – Германия пошла вабанк. А ничего иного ей и не оставалось!

Англичанам (не без «помощи» Муссолини) удалось взбаламутить сонную тихую заводь Балкан – впрочем, сонной и тихой она была лишь внешне. И теперь, зимой сорокового года, перед Германией вполне реально представал призрак Салоникского фронта, который, в отличие от своего тезки времен Первой мировой, уже нес смертельную опасность для рейха, ибо от аэродромов греческой Фракии до нефтяных полей Плоешти было всего четыреста пятьдесят километров – радиус действия СРЕДНЕГО бомбардировщика… И англичане, перебросив в Грецию свою ударную авиацию, могли быстро и легко лишить Германию элементарной возможности вести войну – попросту уничтожив все нефтедобывающие предприятия Румынии, ибо ПВО района Плоешти в это время обеспечивалось лишь жидким огнем малочисленной и слабой румынской зенитной артиллерии и от силы полутора сотнями разномастных румынских истребителей – то есть противовоздушной обороны у нефтяного сердца Германии в то время НЕ БЫЛО НИКАКОЙ!

Немцы отлично понимали, что для вермахта разгромить греческую армию не составит никаких трудностей – при выполнении некоторых ключевых условий. Угрозу нефтяным полям Румынии требовалось незамедлительно свести к нулю – но для этого требовалось добиться вхождения Югославии в состав друзей и союзников Третьего рейха. Да и Болгария в декабре сорокового года – еще отнюдь не стопроцентный союзник Германии: от подписания Тройственного пакта царь Борис все еще под разными предлогами уклоняется.

Одним словом, чтобы добиться безопасности своих (вернее, румынских) источников нефти, Германия вынуждена будет втянуть в войну – не важно, на чьей стороне – все балканские государства, получив совершенно ненужный ей ЮгоВосточный фронт, – причем исход войны на этом фронте не имел ровным счетом никакого значения. Разобьет ли вермахт армии Греции и Югославии за неделюдругую или затеет с ними изнурительную окопную войну – результат будет одинаковым: на Балканах придется постоянно держать немаленькие силы, чтобы элементарно страховать Румынию от угрозы (и авиационной, и, в потенциале, сухопутной) с юга.

Посему крайняя необходимость получить дополнительные источники ресурсов и, самое главное, нефтяные скважины для Германии стала более чем насущной. Вопрос ресурсов становился вопросом жизни и смерти нацистского государства.

Да и поведение Советов все больше и больше тревожило Гитлера – и не только в плане усиления РККА. Гитлер понял, что отныне в СССР интернационалмарксизм более не есть главенствующая идеология. «Россия после окончательной победы Сталина, без сомнения, переживает отход от большевистских принципов в сторону русских национальных форм существования» (письмо Муссолини от 8 марта 1940 года). У Гитлера к тому же было немало оснований с некоторым недоверием относиться к внешней политике Советского Союза. Во время войны с Францией русские предприняли дальнейшие шаги для расширения сферы своей власти. В июне 1940 года, под предлогом заключения прибалтийскими государствами тайных военных соглашений с Германией, которые могли быть направлены только против Советского Союза, русские ультимативно потребовали от Литвы, Латвии и Эстонии создания новых правительств, которые сумели бы честно выполнить условия пактов о взаимопомощи, заключенных с Советским Союзом.

Кроме того, СССР потребовал предоставления себе в Литве, Латвии и Эстонии новых стратегически важных опорных пунктов. В июле 1940го новые народнотрудовые правительства этих республик решили подать заявления о принятии их стран в качестве советских республик в состав СССР. Схема была уже обкатанной – подобным же образом в состав СССР осенью тридцать девятого самокооптировались Западная Белоруссия и Западная Украина – а исполнителей на местах хватало везде.

Молотов в своей большой речи о внешней политике 2 августа заявил о том, что Советский Союз не может удовлетвориться достигнутыми до сих пор успехами – что, опять же, усилило подозрения Гитлера и укрепило его в решимости в ближайшее же время начать войну с «бесчувственными вымогателями» на Востоке. Использовав ударную силу германских вооруженных сил, рейхсканцлер решил в обозримом будущем избавиться от потенциальной угрозы с Востока, захватить русские нефтяные, угольные, железорудные и марганцевые месторождения и навязать русским свою волю.

Он считал, что для подготовки таких планов у него еще имеется достаточно много времени – еще как минимум два года Англия будет не в состоянии начать наступательные действия в Европе. А до того времени можно было свободно ликвидировать угрозу с тыла на востоке и обеспечить необходимыми запасами сырья и материалов создаваемую им «крепость Европу».