Читаем Божества древних славян полностью

Божества древних славян

В грамоте царя Алексея Михайловича 1649 г., направленной против святочных игрищ, называемых в грамоте «сборищами бесовскими», читаем: «В навечерие Рождества Христова (в Москве) кликали многие люди Каледу и Усень»^[660]. В другом памятнике от того же года («Память верхотурского воеводы Всеволожского») упоминается не Усень, а Таусень^[661]. В Муромском уезде, в святочных песнях также припевали: «Коляда Таусень»^[662]. Припев этот соответствует общеупотребительному припеву «Коляда Овсень» и, вероятно, произошел из слития старинного названия «Усень» с союзом та, означающим и: «Коляда та Усень», а затем, когда утратилось первоначальное значение Усеня, имя это удержалось в искаженной форме Таусень. В дополнении к Судебнику (см. стр. 217) читаем о запрещении сходиться на мирские игрища: «Коледы бы и Овсеня... не кликали». Мы увидим далее, что слово это в форме Усинь было известно на Руси уже в XI столетии и в том же самом виде до сих пор живет в устах латышей. Усень (Таусень) несомненно то же, что наш современный ABСЕНЬ, встречающийся в святочных песнях под разными названиями: Авсень, Овсень, Говсень, Тоусень, Баусим и т.п.^[663] Авсень же, как тотчас увидим, ныне есть не что иное, как святочный (точнее новогодний) козел (или коза), представитель возрождающегося весеннего солнца, подателя плодородия: его водят по селу на святках, подобно тому, как в древние времена водили козла при чествовании Диониса. Козел в торжестве в честь Диониса носил на себе виноград и смоквы, наши же новогодние «посыпальщики», ныне обыкновенно являющиеся уже без козла, приносят и рассыпают по полу хаты хлебные зерна. Впрочем, в Малой Руси иногда еще один из посыпальщиков бывает наряжен козой. Овсень, по словам святочных песен, ходит, гуляет по веселым теремам, он торжественно въезжает вместе с новым годом:

Ой

Овсень

! Ой

Овсень

Походи, погуляй

По святым вечерам,

По веселым теремам.

Ой

Овсень

! Ой

Овсень

Посмотри, погляди,

Ты взойди, посети

К Филимону на двор...

В другой песне:

...Бояре,

Сосну срубили,

Дощечки пилили,

Мосточки мостили,

Сукном устилали,

Гвоздьми убивали.

Ой

Овсень

! Ой

Овсень

Кому ж, кому ехать

По тому мосточку?

Ехать там Овсеню

Да новому году

^[664]

В Рязанской губернии хозяин дома, услышав под окном, накануне нового года, голоса колядовщиков, поющих «авсеневые» песни, открывает окно и приглашает их в дом следующими словами: «Милости просим, милости просим, мы ради Овсеню, гостю жданому»^[665].

Во Владимирской губ. накануне нового года поют:

Ой

Овсень

, ой

Овсень

– Чего

козел

хочет?

«Долотичка ищет».

– На что ему додотичко?

«Косу долбити» и т.д.…

^[666]

В Рязанской и соседних с нею губерниях девушки и парни, колядуя накануне нового года, поют в честь Авсеня песни, из которых заключительная обращается прямо к виновнику торжества и начинает так:

Ах, бяшка, барашка,

Ты козья бородка,

Весенняя шерстка...

^[667]

Или:

Ах бяшка, ты бяшка, ты козья бородка,

Кудрявая шерстка, пуховая спинка!

Люди, люли!

Ты подал нам, бяшка, на песни кусочек!

Не малый, не больший, с коровий носочек.

Люли, люли!…

^[668]

В приведенных «авсеневых» песнях уже прямо идет речь о козле, о барашке и козьей бородке, о весенней шерстке, т.е. о козле и козе – представителях весеннего плодородия. Мысль эта окончательно подтверждается следующими отрывками из белорусской и малорусской песен, коими сопровождается шествие со святочной козой, т.е. наряженным козою парнем:

Белорусс.:

Где

Коза

тупою (ступою),

Там жито хулою;

Где коза рогом,

Там жито стогом;

Где коза ходит,

Там жито родит...

^[669]

Малорусс.:

Де