Божественная бездна

Остальных тоже хватало. Дриады, прикрывающиеся пожухшей одеждой из листьев. Кентавры, увешанные сумками с грузами. Орки, занимающие себя изнурительными тренировками. Фавны, вычесывающие что-то из своих длинных бород. Даже двухголовые огры и расы, которым я и названия не знал до этого момента. Ведь магическая система с готовностью обозначала каждого, стоило сосредоточить на нем взгляд. Общее же у них всех было одно — ошейники.

Рабы. Десятки рабов. Тех, кто прошел через бойцовские ямы или иным способом попал на глаза своим новым владельцам. Взгляды у всех злые, отчаянные, обреченные. Беспомощные звери на коротких поводках. Мне стоило больших усилий пройти мимо. Позже я освобожу их. Когда найду способ. Пока же нужно найти сестру и вернуть ее домой. Остальное может подождать.

Другой причиной, по которой я торопился миновать путников, была занимающаяся своими делами чуть в стороне стража. Они проверяли какие-то бумаги у очередного путешественника, внимательно просматривая верительные грамоты, о которых я даже не подумал. У орка в вещах никаких бумаг не нашлось, что логично. А до эльфа с его поклажей я не добрался. Значит, у меня только один путь — пройти на мост, пока стража отвлеклась.

Иллюзий относительно того, что меня не заметят на многокилометровой, прямой, как натянутая струна, нитке моста, не было. Но, судя по скучающим выражениям лиц, ленивым движениям и объемистым животам, они уже давненько ни за кем не бегали, а у меня вполне достаточно сил, чтобы совершить этот полумарафон, не сбивая дыхания.

— Эй, дубина, куда ты прешь? — окрикнул меня один из артели дварфов, когда, обойдя ожидающих, я направился прямо к мосту. — Вход после полудня, когда солнце на ту сторону перейдет.

— Да брось. Зажарится, нам меньше топорами махать, — осадил его другой. Вот, значит, в чем дело. Солнце. А ведь верно, над идеально гладкой, почти зеркальной поверхностью моста колебался от жары воздух. Еще вчера я бы, пожалуй, последовал совету дварфа и начал путешествие, только когда светило скроется за гранью Бездны, и прямые лучи уйдут прочь. Сейчас же это была лишняя возможность проверить догадку.

— Сколько за вязанку хвороста? — спросил я, подойдя к хоббиту-торговцу, стоящему рядом с приличных размеров возом, доверху набитым сухостоем.

— А, понимаю, решили вернуться на поверхность? Нисколько не осуждаю, — тут же быстро заговорил пухляк, потирая розовые ладошки. — Не многие выдерживают испытания богов. Да что там, только четверо великих героев императоров дошли до конца…

— Сколько? — повторил я вопрос, прерывая его словоизлияние.

— Как вы видите, дерево тут не растет, приходится использовать магию дриады, о которой я забочусь, — продолжил лепетать торговец, набивая своему товару цену. — А это ох как трудно в Бездне, куда попадает мало солнца и еще меньше дождей. Поэтому, господин, я хочу десять медных монет за одну вязанку.

— Дай две и не заставляй меня ждать, — сказал я, бросая на прилавок монеты.

— Вы так щедры, господин, — голос хоббита тут же изменился, будто в него залили бочку меда. — Не желаете купить на дорогу припасы? Сладкий батат, может быть, или пару острых луковичек? Давайте я положу вам на пробу. Может, хотите мальчика или девочку? У меня есть несколько послушных рабов на прокат.

Прибить на месте. Сучьи торговцы детьми. До этого момента я даже не думал о такой низости. Наверное, потому что среди наших людей детей и стариков не было, как и среди рабов других рас на руднике, очевидно, молодые матери просто не доживали до рождения малышей. Но ведь имелся не только рудник. Сволочи. Оглядевшись, я понял, что столько охраны не перебью.

— Товар. Быстро, — прохрипел я, и хоббит, решив, что мое терпение кончилось и всучить мне больше ничего не удастся, передал две охапки хвороста, мгновенно потеряв всякий интерес к моей персоне. Я буквально перестал для него существовать, стоило деньгам скрыться в кармане.

Вначале найти сестру. Получить достаточно сил. А потом перевернуть весь этот гадюшник с головы обратно на ноги. Нельзя так жить. Не должны так жить разумные. Чертова магия, разделяющая тех, кто ей владеет, и тех, кто обделен. Разделяющая куда сильнее, чем в средневековье дружинника, владеющего топором и кольчугой, и обычного крестьянина.

А ведь у нас при тех же предпосылках побороть крепостничество удалось лишь через полтысячи лет. И не потому, что мы стали культурнее, цивилизованнее или духовней. Нет. Единственная причина, по которой было отменено рабство, — экономическая целесообразность. Технологический прогресс и стоимость владения, делающие содержание бунтующих рабов невыгодным предприятием. Теперь понятно, почему надсмотрщик так рьяно одернул инженера-геолога. Они понимают, что прогресс может побороть магию, видели это в других мирах и они не хотят слезать с насиженных мест правителей.

Ну ничего. Я им обязательно помогу. Я им устрою «маленькую и бескровную» революцию. Но прежде — найти сестру. Вначале семья. Все остальное может подождать.