Божественная эволюция. От Сфинкса к Христу

По ночам другая жизнь начиналась для Атланта — жизнь грез и видений, путешествий по иным мирам. Его эфирное и астральное тела, менее связанные с материальным телом, чем наши, позволяли ему более легкое восхождение в гиперфизическую сферу. И. мир духов, являющейся внутренностью вселенной, вторгался в душу первобытного Атланта, зажигая свет. В состоянии бодрствования Атлант не видел ни солнца, ни планет, ни лазури, ни небосвода, которые были от него скрыты тяжелым слоем облаков, покрывающих в те времена земной шар. Во время сна он не видел их материальные формы, но его душа, отделенная от тела, купалась в душе мира, и космические силы, населяющие землю и планеты, представлялись ему в эмоциональной и грандиозной форме. Иногда он видел Ману, отца, основателя расы, представлявшегося ему в виде старца с посохом странника. Ведомый им, спящий ощущал, как откидывается крышка, удерживающая его, и чувствовал свое восхождение. Сразу же он видел себя в центре огненной сферы, вокруг которой кружил поток светящихся духов, некоторые из которых дружески протягивали ему кубок или лук. — «Ты в сердце Гения Земли», — говорил ему Ману, но были и другие Боги над ним. И сфера удивительно увеличивалась. Огненные существа, которые в ней двигались, становились такими неясными и прозрачными, что, пересекая легкую вуаль, можно было заметить пять других концентрических сфер, каждая из которых, казалось, была удалена от предыдущей на громадное расстояние и поэтому последняя сияла, как светящаяся точка. Несомый как стрела, в своем представлении Атлант погружался из одной сферы в другую. Он видел августейшие лица, огненные волосы, глаза, бесконечные и глубокие, как бездна, но он не мог достичь последней сферы, центра огня. — «Это оттуда мы все спустились», — говорил ему Ману. Наконец, божественный проводник относил на землю звездного странника, который только на мгновенье погружался в Душу Мира, где обитали Архетипы. Они пересекали паровую оболочку Земли и там проводник ему показывал звездных братьев, все еще невидимых для физических глаз, светила будущего человечества — здесь зловещая луна, поглощенная черными тучами, словно затонувший в рифах корабль — там солнце, восходящее из моря пара, словно красный вулкан.

Когда Атлант пробуждался ото сна, он был уверен, что пребывал в высшем мире и беседовал с Богами. Он хранил это в памяти, но часто путал свою жизнь во сне с жизнью наяву. Для него Боги были покровителями, товарищами, с которыми он находился на дружеской ноге. Он был не только их ночным гостем, Боги представали перед ним и днем. Он слышал их голос в ветре, в воде, он получал их советы. Его мятежная душа была так насыщена их дыханием, что иногда он чувствовал себя одним из них и им приписывал свои поступки.

Все же нам надо обрисовать себе этого дикого человека, днем охотника на мамонтов, ловкого убийцу летающих драконов, превращающегося ночью в невинного ребенка, заблудшее маленькое существо, animula vagula, blandula, уносимое потоком иного мира.

Таков рай грез первобытного человека Атлантиды. Ночью он утолял жажду водою Леты, он забывал дни, полные пота и крови. Но он приносил в свои дни остатки чудесных видений, и они продолжались еще и на охоте. Эти видения были его солнцем, лучиком света в его запутанных блужданиях по лесам. После смерти он заново начинал грезить, но уже более масштабно, переходя из одного воплощения в другое. И когда, по прошествии веков, он возрождался в колыбели из лиан, под каскадами листвы, у него оставалось от космических путешествий неясное воспоминание и как бы легкое опьянение.

Таким образом, в те первобытные времена, ночь и день, сон и пробуждение, жизнь и смерть, то и другое смешивались и перепутывались у человека в каком-то бесконечном сновидении, в какой-то движущейся панораме полупрозрачных тканей, которая уплывала в бесконечность. Ни солнце, ни звезды не пробивались сквозь облачную атмосферу, но человек, убаюкиваемый невидимыми силами, ощущал Богов повсюду.

Далекое воспоминание об этой эпохе породило все легенды о земном рае. Неясная память изменялась и преображалась из века в век в мифологиях различных народов. У египтян — это господство Богов, предшедствующее господству Схесу-Гора, солнечных или священных царей. В Библии — это Эдем Адама и Евы, хранимый Херувимами. У Гесиода — это золотой век, когда Боги «ходили по земле в воздушных одеждах». Человечество выделилось из других видов и делало новые завоевания, поколения будут сменяться одно за другим, катаклизмы приходить и уходить, земной шар изменять свое обличье, но останется неизгладимая память о том времени, когда люди непосредственно общались с силами вселенной. Эта память может менять свои формы, но она всегда сохранится, как неугасимая грусть о Божественном.

Глава III. Атлантическая цивилизация. — Посвященные цари. — Империя тольтеков