Божественная эволюция. От Сфинкса к Христу

Когда, после десяти лет одиночества и медитаций, Зороастр вернулся в родное племя, родные его едва узнали. Воинственное пламя исходило из таинственной глубины его глаз, а от его слова веяло высшим авторитетом. Он созвал свое племя, а также соседние арийские племена с тем, чтобы подтолкнуть их к войне против туранцев, но в то же время он им объявил о своем откровении — Зенд-Авесте, живом Глаголе, слове Ормузда. Это слово стало вдохновляющим центром его деяния. Очищение, труд и борьба — таковы его три составные части. Очищение духа и тела с помощью молитвы и культа огня, «этого сына Ормузда», как он его называет, огня, который заключает в себе дыхание Бога. Труд на земле с помощью плуга и выращивание священных деревьев, кипарисов, кедров, апельсиновых деревьев; труд, увенчанный любовью, с супругой-жрицей у очага. Борьба против Ахримана и туранцев. Таким образом, жизнь ариев под предводительством Зороастра была непрерывной воинской готовностью, бесконечной борьбой, смягчаемой и перемежающейся работой в поле и весельем мужчин у очага. Гимны Ормузду сопровождались ежедневными жертвоприношениями огню. Первобытный город, основанный Зороастром, был городом на марше, сражающимся городом. Сеяли с луком в руке и дротиком, закрепленном на поясе, пахали на полях сражений, собирали урожай в дни покоя. Двигались вперед лишь шаг за шагом. На каждой завоеванной земле Зороастр заставлял разбивать лагерь, обнесенный частоколом, зародыш будущего города. В центре под портиком — алтарь огня, окруженный кипарисами, часто возле источника. Были назначены мобеды, или жрецы, и дестуры, или законники. Этим служителям маздеизма запрещалось под страхом смерти отдавать замуж своих дочерей туранцам или же жениться на туранках. Своим воинственным земледельцам Зороастр приводил в качестве примера священных животных, их верных товарищей и помощников: верную собаку, быструю лошадь, бдительного петуха. «О чем говорит пение петуха? Оно говорит: Вставай, наступил день. Тот, кто поднимается первым, войдет в рай». Как все истинные посвященные, он знал закон реинкарнации, но о нем почти ничего не говорил. В его миссию не входило его раскрытие. Эта идея отвлекала бы арийскую расу от ее ближайшего деяния — завоевания Солнца с помощь земледелия и оформления семьи. Но он обучал своих адептов закону Кармы в его элементарной форме, то есть, что другая жизнь есть следствие этой. Нечестивые пойдут в царство Ахримана. Праведные пойдут по светящемуся, построенному Ормуздом мосту, блистающему как бриллиант, острому как лезвие меча. В высшей точке этого моста их будет ждать крылатый ангел, красивый как пятнадцатилетняя девушка, и эта дева скажет: «Я твое деяние, твое настоящее я, твоя собственная душа, сформированная тобой самим!»[80]

Однако Зороастр носил в глубине себя некую невыразимую грусть. Ужасная меланхолия пророков, расплата за их экстазы, несколько раз овладевала им. Его деяние было обширным, как горизонты Ирана, где горы скачут за горами, где долины сбегают к краям других долин. Но чем больше Ахурамазда привлекал его к себе, тем больше величие пророка отделяло его от сердец людей, хотя он жил и боролся вместе с ними. Иногда осенними вечерами перед ним проходили женщины, несущие с поля снопы. Некоторые из них преклоняли колени и дарили свой сноп пшеницы пророку, сидящему на камне возле полевого алтаря. Он протягивал руки над каждой, произнося несколько слов. Он смотрел на эти крепкие затылки и бронзовые от солнца руки. Та или другая из этих женщин напоминали ему Ардуизур, но ни у одной не было поражающей белизны Девы, черпающей свет из небесного источника, ни одна не имела ее гордой осанки, ее лика царской дочери, ее взгляда раненой орлицы, проникающего в душу как дротик, звука ее голоса, который переполнял как хрустальный поток. Все еще звучал ее крик: «Спаси меня!», а он не смог ее спасти... Именно этот ужасный крик подтолкнул пылкого юношу к мудрецу Вагумано, благодаря которому Арджасп стал Зороастром. Именно из-за этого крика он поднял свое племя и всю расу ариев, осознавшую саму себя, на борьбу не на жизнь, а на смерть. От этого крика отчаявшейся женщины зародилось его подвижничество. Но она... Ардуизур... где томится она... жива или умерла? Зороастр, столько всего знавший, этого не ведал. Несмотря на все его молитвы, Ахурамазда не открыл ему этого. Темное облако душевной боли скрывало от него эту тайну.