Божественная игра

На следующее утро мы вдвоем отправились к Красным скалам, вместе нашли ту щель - она, оказывается, не такая уж узкая, как мне показалось. Там, внутри, царили сумрак и прохлада. Камни чуть слышно потрескивали от разницы температур - днем они разогревались под солнцем, а ночью остывали. Но не было и следа того гула, который порождали скалы под прикосновением Марселя Лавуазье. Норкаус внимательно оглядел расколотую на три части глыбу. Словно огромным молотом ударили по ее верхушке. Ударили умело и сильно, так что раскололась она чисто, без мелких кусочков и пыли. Внутри грани были влажными, а внизу, в центре образовавшейся розетки, поблескивала вода. - Он еще не совершил обратного перемещения, - тихо сказал Димитрий. - Иначе камень соединился бы. Понимаешь ли, он использовал внутреннюю силу скал, собрал ее здесь, - он погладил один из осколков, и, естественно, камень не выдержал такого напора. Это все равно, что в литровую банку попытаться вкачать целое море. Норкаус оглядел скалы, во взгляде сквозило какое-то сожаление. - Скалы мертвы... - сказал он. - Пока. Лавуазье поступил неразумно. Ему бы хватило и четвертой части этой силы, так нет же, он взял всю! Теперь, если мы захотим последовать за ним, нам придется искать другой источник. - А вы знаете, куда он пошел? - спросил я. - Нет, но скалы знают и земля знает. Ведь ты, когда идешь по влажной земле, оставляешь следы? Так и здесь. - А силу... можно брать, откуда угодно? - В принципе да. Но и распоряжаться ею нужно правильно: не брать слишком много, не выплескивать ее вот так. Все это травмирует... Что "это" травмирует, Норкаус так и не сказал. Вместе этого он отправился в обход крохотного кусочка земли, ограниченного каменными стенами. Димитрий осматривал каждый кусочек поверхности, трогал руками камень и примятую траву, иногда усмехался, иногда качал головой, приговаривая что-то. Видимо, он действительно видел что-то недоступное мне. Я же вспоминал вчерашнюю феерию. И только тут до меня дошло: может быть, то зрелище тоже смогли бы увидеть только двое? Может быть, посторонний увидел бы только двух человек среди скал? Я прикрыл глаза, стараясь не концентрировать взляд на чем бы то ни было, погрузился в мысли - и загорелись цветные пятна на камнях... - Я вижу! - вскрикнул я от неожиданности, распахнул веки и все, естественно, исчезло. - Что? - переспросил Норкаус, прервав осмотр. - Вижу, - повторил я и подошел к нему. Теперь нужно повторить все... - Вот, здесь вытянутое малиновое пятно, здесь змейка какая-то, здесь ничего нет. Я вижу! Димитрий усмехнулся. - А теперь, - сказал он, - подними голову. Вон там солнце. Прищурь глаза. Расходящеся во все стороны радужные лучики, да? Только не кричи "я вижу". Черт! Такого разочарования я не испытывал никогда. Как же легко, оказывается, поверить в сказку. Но еще легче разрушить эту веру.

* * *

- Молодец, братец Свон! Ведьма рассмеялась и закружилась на месте, расставив руки в стороны. Из ее широких рукавов посыпались маргаритки, а темно-рыжие или даже светло-каштановые волосы взвились вихрем. - Хороший ход, правда? - сказала она. - Вот бы всегда так везло! А теперь сыграй мне что-нибудь... Свон нахмурился, подобрал с земли лиру и принялся перебирать струны. Как сороконожка не задумывается, какую ногу поставить вперед, а какую вслед за ней, так Свон не задумывался, какая струна за какой следует... А Ведьма взмахнула еще раз рукавами и ударилась всем телом о Сферу.

* * *