1. В тот час, как холода Луны в лазурномПространстве звезд не может превозмочьЗной дня, ослабленный Землей с Сатурном,[741] —4. Когда встает для геомантов в ночьFortuna major, пред зарей, с обычнойСтраны, где мгла бежит с востока прочь,[742]7. Мне снилась тень жены косноязычной,С культями рук, хромой, косой на вид,Имевшей лик лишь мертвецу приличный.[743]10. Я на нее глядел, и как живитОстывшее под хладом ночи телоЛуч солнечный, так ей мой взгляд дарит[744]13. Свободу уст, и выпрямился смелоВесь рост ее, и тусклый, мертвый лик[745]Зарделся вдруг, как будто страсть в нем млела.16. И вот, лишь в ней свободным стал язык?Запела так, что уберечь от пленаЕдва я мой рассудок свой в тот миг.19. – Я, – пела тень, – та чудная Сирена,[746]Что моряков влечет с морей на брег,Так сладок голос мой, всех бед замена!22. На песнь мою скитальческий свой бег[747]Сдержал Улисс, и кто со мной в общенье,Тот редко прочь бежит от наших нег![748]25. Еще в устах у ней звучало пенье,Как некая пречистая Жена[749]Явилась мне, чтоб ввесть ее в смущенье.28. – Виргилий! О Виргилий! кто Она? —Воскликнул я, и вождь мой, полн надежды,Потек к Жене пречистой. И, гневна,[750]31. Она с Сирены сорвала одежды,[751]Чтоб видел я, что было в них внутри,И страшный смрад велел открыть мне вежды.34. Я поднял взор, и вождь: – Уж раза триВзываю я: вставай! отбрось тревогу, —Нашли мы вход; он пред тобой, смотри.37. Я встал. Уж солнце блеск свой по чертогуСвятой горы лило во все места,Светя нам в тыл, и вождь пошел в дорогу.[752]40. Я ж, идя вслед, не выпрямлял хребта,Но шел, как тот, кого гнетет забота,Чей стан согбен, как полусвод моста.[753]43. Вдруг слышу глас: – Войдите, здесь ворота! —Столь кроткий глас, что смертным на землеВвек не звучит столь сладостная нота.46. Как белый лебедь, распростря крыле,Нам говоривший нас повел в ущелье[754]Между двух стен в той каменной скале.[755]49. И он крылами мне пахнул в веселье,[756]Блаженны плачущие, говоря, —Утешатся в небесном новоселье.[757]52. – Что ты идешь, так в землю взор вперя?[758] —Так начал вождь, лишь поднялся немногоНад Ангелом, сиявшим как заря.55. И я: – Велит идти мне так с тревогойНедавний сон, и дум о нем вовекНе истребит во мне рассудок строгий!58. – Ты древнюю зрел ведьму, – он изрек,[759] —Из-за нее ж льют слезы там, под нами;Ты зрел, как с ней быть должен человек.[760]61. Довольно с нас! Топчи же прах пятами![761]Гляди на ту приманку, что кружитСам вечный Царь широкими кругами.64. Как сокол прежде под ноги глядит.Потом, на крик знакомый устремяся,Весь тянется туда, где корм манит,[762] —67. Так мчался я, и там, где раздаласяСкала горы, чтоб дать всходящим путь,Я лез, пока мы не пошли, кружася.[763]70. Лишь в пятый круг ввела нас всхода круть,Я сонм узрел, что, слез унять не смея,[764]Простерся ниц, к земле притиснув грудь.73. – Adhaesit pavimento anima mea,[765] —Вопили все, подъемля шум такой,[766]Что я стоял, всех слов не разумея.76. – Род, избранный Творцом, чью казнь с тоскойНадежды луч творит не столь тяжелой![767]Направьте нас на верх горы святой.[768]79. – Когда пришли не лечь на камень голыйИ поскорей хотите вверх взойти, —Ваш правый бок держите к бездне полой.[769]82. Так вождь просил, и так ему в путиВблизи от нас был дан ответ, в которомЯ тайный смысл удобно мог найти.[770]85. И взор учителя я встретил взором,И вождь все то, о чем мой взор просил,[771]Мне разрешил безмолвным приговором.88. И лишь на то я право получил,Как я уж стал над тем, с кого все время,Как говорил он, глаз я не сводил.91. И я: – О, дух, в чьем плаче зреет семя,Без коего к Творцу нельзя предстать![772]Сбрось для меня на миг дум тяжких бремя.94. Кто ты? зачем спиною вверх лежатьВы здесь должны? Скажи мне, чтоб не всуеМолил я там, куда вернусь опять.97. И он: – Скажу, зачем, слепые, буи,Повергнуты спиной мы вверх; сперва жSuccessor Petri – scias – quod ego fui:[773]100. Меж Сьестри и Кьявери горный кряж[774]Омыт рекой, чьим именем и слухом[775]Прославился фамильный титул наш.103. Я месяц с малым сам изведал духом,Как папский сан тяжел тому, кем в грязьНе втоптан он: груз всякий чту я пухом.[776]106. К Творцу, увы мне! поздно обратясь,Я лишь тогда, как пастырем стал Рима,Постиг всю ложь, порвавши с миром связь.109. Тут понял я, что все проходит мимо.Тиары блеск уж в жизни мне не льстил,Влекла ж меня сей жизни диадема.[777]112. До тех же пор я, дух злосчастный, жилВне Бога, жаждой лишь к сребру согретый,И здесь, как видишь, муку заслужил.115. 3а сребролюбье вот какой монетой[778]Здесь платим мы, свой очищая грех,И на горе нет казни горше этой.118. Как не искал божественных утехНаш алчный взор, весь прилеплен к земному, —Так в землю Суд упер здесь очи всех.121. Как жар гасило ко всему благомуВ нас сребролюбье, доблесть всю поправ, —Так правый Суд поверг нас здесь в истому,124. И по рукам, и по ногам сковав.[779]И будем мы лежать, недвижны тени,Доколь свершит Царь правды Свой устав.[780]127. Желав ответить, стал я на колениИ уже начал, как услышал он,Что я главой припал к его ступени,[781]130. – Зачем, – спросил он, – долу ты склонен?[782]И я ему: – Пред вашим папским саномМне долг велит творить земной поклон.133. И он: – Брат, встань! Ты увлечен обманом:[783]Теперь, как ты, как все, я лишь простойСлужитель здесь пред вечным Океаном.[784]136. И если вник в евангельский святойГлагол ты: «Neque nubent», тотчас ясноПоймешь, зачем так говорю с тобой.[785]139. Иди ж теперь; не медли здесь напрасноИ не мешай мне слезы лить из глаз,Да зреет плод, как ты сказал прекрасно.142. Племянница, Аладжья, есть у нас;[786]Она добра, лишь только б в злые сети[787]За нашими вослед не увлеклась;145. Она одна осталась мне на свете.[788]