Читаем Божественная комедия. Чистилище полностью

Божественная комедия. Чистилище

1. Уж Ангел Божий сзади нас остался,[894] —Тот Ангел, что в шестую вводит высь,И знак с меня еще при этом снялся.[895]4. И тех, что сердцем Правде предались.Он назвал нам: «Beati»; но глаголыНа sitiunt внезапно прервались.[896]7. И легче здесь, чем в пройденные долы.[897]Я восходил, и мне стремиться вследТех легких душ уж не был труд тяжелый.[898]10. – Мы любим тех, – так начал мой поэт;[899]В ком к нам горит любовь без лицемерья.Коль скоро жар их выказан на свет.13. Так я, – лишь в глубь геенского преддверья[900]Весть Ювенал принес мне о твоей[901]Любви ко мне, – предался, полн доверья,16. Тебе душой: ведь можно нам людейЗаочно причислять к родному кругу…И жалко мне, что путь здесь не длинней.[902]19. Но объясни, и мне прости, как другу?Коль будет мной ослаблена узда[903]Речей, – и мне окажешь тем услугу:22. Как мог впустить ты скупость без стыда[904]Во грудь свою, при мудрости толикой,[905]Так развитой при помощи труда?25. С улыбкой легкой Стаций светлоликий[906]Ответил так: – Глагол мне каждый твой —Залог любви, о наш певец великий.28. Как часто видим вещи пред собой,Влекущие к сомненью ум тревожныйОт истинных причин их, скрытых мглой![907]31. Ты, видя круг, где был я, – вывод ложный,Как кажется, из этого извлек,Что будто я был злата раб ничтожный.[908]34. О, нет! поверь, я слишком был далекОт скупости; на много ж лунных сроков[909]За грех иной Господь меня обрек,[910]37. И не восстань я от святых уроков,Тобой преподанных, когда, к стыдуЛюдей, взывал ты против их пороков,40. Сказав: – В какую ты влечешь беду,О, проклятая алчность смертных к злату![911]Вращая камни, дрался б я в аду.43. Лишь тут поняв, как тянет нас к разврату[912]Рук наших ненасытность, – много слез[913]Там пролил я за добрых чувств утрату.46. О! сколько мертвых встанет без волос[914]На головах за то, что так упрямо[915]В том зле коснели вплоть до смертных гроз!49. Коль грех какой противоречит прямоДругому свойством, – знай, он рядом с ним[916]Здесь должен сохнуть в казни той же самой,[917]52. И коль мой грех был в том кругу казним,Где род скупцов слезами платит дани,То лишь затем, что так противен им.[918]55. – Но в том, что братьев двух жестоких брани —Двойную скорбь Иокасты – ты воспел,Спросил творец пастушеских сказаний,[919]58. И в том, что лирой Клио ты гремел,[920]Не видим мы, чтоб вера просветилаТвой ум, a без того нет добрых дел.[921]61. Какое ж солнце, или чьи светилаТак разогнали мрак твой, что развилТы вслед за Рыбарем свои ветрила?[922]64. И он ему: – Ты первый мне открылК Парнасу путь, к священным Муз беседам;Ты первый мне о Боге мысль внушил.[923]67. Ты поступал, как тот, кто в ночь, неведом,Сам в мраке, – сзади светоч свой несетИ светит всем, за ним идущим следом,[924]70. Когда ты пел: – Век новый настает;Вернулась правда, мир уж не туманен,И с неба к нам нисходит юный род![925]73. Тобой, поэт, тобой я христианин![926]Но в краски окунуть я кисть горюЖеланьем, чтоб рассказ мой не был странен.[927]76. На целый мир уж разливал зарюСвет чистой веры, сеемой послами.[928]Покорными их вечному Царю.79. И новая их проповедь с словами[929]Твоими так была во всем сходна,Что тех послов я стал считать друзьями.82. И были святы мне их имена;Когда ж томил Домициан их в иге,[930] —Я не без слез сносил их бремена85. И помогал им несть цепей вериги.Покуда жил, их веры благодатьПревознося превыше всех религий.88. И прежде чем ввел в Фивы греков рать,[931]Крестился я; но, робкому поэту,Мне страх велел религию скрывать,91. Язычником на вид являясь свету.И, вот я больше четырех вековВ кругу четвертом был за слабость эту.[932]94. Теперь и ты, поднявший мне покровСо сказанных тех благ, – скажи по чести,[933]Пока не весь прошли мы этот ров,[934] —97. Не знаешь ли: где друг Теренций вместе[935]С Цецилием? Где Плавт? Варрон? Страшусь,[936] —В аду они! но где? в каком там месте?100. – Они, и я, и Персий – весь союз[937]Певцов, – ответил вождь, – мы все вкруг Грека,[938]Что млеком вскормлен был рукою Муз,[939] —103. Все в первом круге тюрьм слепых от века![940]Там часто речь ведем мы о скале[941] —Обители кормилиц человека.106. Там Еврипид и Антифон! В числеДругих там греков тени – АгатонаИ Симонида с лавром на челе.[942]109. Из героинь твоих там Аитигона,Дейфила, Аргия и до сих порПечальная Исмена. Там – матрона,112. Что указала ключ Лангийский с гор;Там дщерь Терезия с Фетидой вкупеИ Дейдамия посреди сестер.[943]115. Уж два поэта, смолкнув на уступе,Вкруг озирались, выведя меня[944]Ущельем к новой кающихся купе.118. И отошли уж из прислужниц дняЧетыре вспять, и пятая предстала,Подъемля кверху дышло из огня,[945] —121. Когда мой вождь: – Я думаю, сначалаПлечом должно нам вправо повернутьК окраине, как делали бывало.[946]124. И навык нас не мог уж обмануть —Мы смело шли, тем боле без смущенья,Что Стаций сам одобрил этот путь.[947]127. Они шли впереди и, полн смиренья,[948]Я вслед один под говор речи их,Учась от них искусству песнопенья.130. Но сладостный их голос вдруг притихПред деревом, стоявшим средь тропины,[949] —Все в яблоках душисто-золотых.[950]133. Как ель от ветви к ветви до вершиныСужается, – сужалось это вниз,Чтоб вверх не смел подняться ни единый.[951]136. С той стороны, где загражден карниз,[952]Свергался с гор ключ чистый в блеске света,И на листву струи его лились.[953]139. Лишь подошли ко древу два поэта,Как чья-то речь из листьев раздалась:[954]– Нужна для вас впредь будет пища эта.[955]142. Потом: – Мария более пекласьО честном брачном пире, чем о пищеДля уст своих, молящихся о вас.[956]145. И не было питья вкусней и чищеВоды для римлянок, и Даниил,[957]Гнушаясь яств, снискал небес жилище.[958]148. Блеск золота век первый всюду лил:[959]Вкус желудей не мнился злом толиким,И каждый ключ, как нектар, сладок был.151. Акридами пустынь и медом дикимКреститель ваш питался, чтоб потомЯвиться в мир столь славным и великим,[960] —154. Как говорит Евангелье о том.[961]

Перейти на страницу: