Божественная любовь (СИ)

«Тот, кто ты есть, недостоин прощения», – всплыла в памяти фраза из речи Мелиора. – «Тот, что ты есть. Можно ли перестать быть самим собой за семидневку? Как?»

Замершее было сердце стукнуло вновь. Время помчалось скачками. Энтиор прикусил клыками до крови губу, но даже не заметил этого, сглотнул и телепортировался, боясь только одного – опоздать. Родственники не скажут ему ни слова, но ведь есть и те, кто в состоянии дать совет.

Оскар Хоу едва заметно дернулся, когда в библиотеку почти поспешно, хоть это и не вязалось с имиджем принца, вторгся Бог Боли. Он окинул ищущим взглядом зал – титаническое помещение, кажущееся несведущему посетителю нелепым нагромождением фолиантов, – и грациозным, неуловимо смертоносным движением сместился к столу Хранителя.

- Мне нужно знание, – констатировал холодно-равнодушный, далекий голос без обычной игры в неприязнь. Энтиор пришел не к Оскару Хоу, строчащему сатирические стишата на забаву публике, а к библиотекарю.

- Конкретнее? – столь же невозмутимо, пусть большей частью пытаясь копировать эту невозмутимость, уточнил барон.

- Как можно изменить свою суть самым быстрым способом, – определился с формулировкой принц.

Оскар поправил вздумавшие покинуть переносицу очки, потер кончик носа и почти дерзко выпалил:

- Вам ли не знать, высочество.

Энтиор склонился к библиотекарю, то ли собираясь схватить его за грудки и вытрясти знание, то ли попросту свернуть тому шею. Но в последний миг, кажется, передумал, и честно сказал:

- Не знаю.

- Боль, сильная боль меняет всех. Она выворачивает наизнанку суть вернее любой магии, – ответил барон и деловито предложил: – Сделать подборку по теме?

- Пожалуйста, – Лорд Дознаватель едва заметно, но все-таки склонил голову в знаке вежливой просьбы.

Оскар положил руку на серебряный медальон хранителя, вышел из-за стола. Постоял, прислушиваясь к ощущениям, пришедшим в ответ на мысленный запрос по каталогу, с которым был связан воедино чарами посвящения, и стремительно зашагал вдоль центрального по отношению к рабочему столу ряда стеллажей. Энтиор двинулся следом.

Библиотекарь шел уверенно, сворачивая то направо, то налево, без всякой системы, пока не остановился где-то в глубине третьего зала у левой стены возле шкафа с книгами, чьи обложки имели весьма характерную окраску: от темного багрянца до алого.

В очередной раз поправив очки и галстук, барон протянул было руку к стеллажу, но в последний момент передумал, или, возможно, услышал или почувствовал нечто, заставившее его передумать. Отступив на три шага от шкафа, он проинструктировал Энтиора:

- Вот они, книги по магии крови и силы. Вы должны сами знать, какая нужнее.

- Знать? – задумчиво нахмурился принц, не обращая внимания на коварную морщину прорезавшую лоб и обозначившиеся носогубные складки. Лик бога по-прежнему оставался прекрасным, но лишенная возраста идеальная маска стала лицом мужчины, находящегося на пороге зрелости.

- Берите ту книгу, ваше высочество, чью боль в состоянии снести ради знания, – не подсказал, скорее, перевел слова кого-то или чего-то иного, библиотекарь.

Принц поднес руку к корешкам и заскользил по ним пальцами. Иглы боли прокалывали пальцы, обжигали, кололи, щипали, разъедали, каждая книга причиняла свою боль. Одна принесла едва заметную, словно укус муравья, другая будто резкий удар хлыста, третья как ожог расплавленным металлом… Но вот пальцы остановились на корешке довольно толстого фолианта. Энтиор покачнулся от ощущений, захлестнувших с головой. Да, это была она, та самая грань.

«Кровь и сила» – название простое и емкое носила книга цвета артериальной крови, в переплете из кожи демона, скорее всего, заживо снятой с носителя. Пергаментные страницы раскрывали шаг за шагом путь, которым должен пройти тот, кто желает познать себя и изменить, обрести не власть, но обновление и силу, не мощь магии, но внутреннюю опору и мощь, приходящую лишь с полным постижением истинной сути.

От той боли, что испытывали ладони, держащие том, пальцы, листающие страницы и глаза, скользящие по строкам, мутился разум, но бог выбрал верно. Он мог выдержать эту муку ради обретения знания. Энтиор стоял перед шкафом и читал, переворачивая страницу за страницей и явственно понимая, что останавливаться нельзя, второй раз, пожелай он сейчас прерваться, книга не позволит себя раскрыть.

Глянув на Бога Извращений чуть ли не с сочувствием, Оскар Хоу почесал нос и притащил кресло. Подтолкнул его под ноги Энтиора так, чтобы сидение ощутимо ткнулось в колени. Поглощенный чтением или, вернее, пыткой-чтением, принц сел.

Взлохматив волосы, барон решил, что больше ничего для посетителя сделать не может и, гадая о том, ради чего самовлюбленному эгоисту понадобилось не только найти, но и прочесть такую книгу, вернулся за стол к бесконечной и бесконечно-любимой работе.