Божественная семейка

Что этот человек делает в Лорреле? Зачем разыграл это представление? Почему не нашел ее лично, раз так захотелось поговорить? Как долго он здесь находится? Как много о ее жизни в настоящем успел узнать?

Новые и новые вопросы появлялись каждую секунду, а ответа на них оставалось ждать аж до номера в столичной гостинице, где известная, в общем-то, труппа остановилась на ночлег. Некоторые вопросы ни к чему задавать на оживленных улочках. Во избежание неурядиц…

В гостиницу пара пробралась через черный ход, чтобы не привлекать излишнего внимания. Похоже, актер заранее предупредил прислугу, потому что остановить их никто не попытался, да и вообще присутствие старательно игнорировал (кто-то настолько увлекся, что чуть не врезался в стену с ведром в руках — столкновение предотвратили, но образовавшейся куче-мале никто не помешал).

— Милая лэра, прошу, — широким жестом распахнул перед Инрой дверь комнаты мужчина.

Та вошла, с интересом оглядываясь по сторонам.

Обстановка стандартная: небольшая, но хорошо освещенная гостиная, тахта, два кресла по бокам, столик с цветами в простой вазочке, неровная стопка листов, оставленная накануне. Ковер без особых изысков, да камин в углу. И две двери. Одна, по ее опыту, должна вести в ванную, вторая — в спальню.

Актер, от которого пристальный осмотр не укрылся, насмешливо фыркнул за спиной.

— Ита-ак, — в предвкушении протянул он.

— Итак, — повторила Инра, разворачиваясь на носках. — Рассказывай, что ты здесь делаешь, сына?

На мгновение в комнате воцарилось молчание.

— Ну ма-ам, — обиженно нахмурился мужчина, взъерошив волосы на затылке. — Я, между прочим, уже в роль вжился!

Инра закатила глаза.

— Милый, инцест, конечно, дело семейное, но я не собираюсь опускаться до соблазнения собственного ребенка.

Посмеиваясь с моськи старшего из своих детей, женщина подошла к креслу и с присущей ей элегантностью плюхнулась на сидение.

— Рассказывай, Дэн, с чем пожаловал?

Дэнталион, признанный искуснейшим из богов-кузнецов на последнем сборище-пьянке, из-за того, что единственный смог изготовить латные доспехи на фею (зачем они это делали и как богам вообще пришла в голову столь светлая мысль, история, замутненная алкогольными парами, умалчивает) и даже заставить последнюю в них влезть, снова взъерошил волосы.

На этот раз — растерянно.

Ему было что сказать, вы не подумайте. Но слишком много этого было, с какой фразы начать? Да и стоит ли?

Стоит ли изображать обиду из-за того, что мать на несколько столетий оставила семью и, смешавшись с людьми, путешествовала по миру? Стоит ли пытаться добиться хоть какого-то объяснения причин, по которым она самолично уничтожила последнего истово верующего своего жреца, обрекая религию на медленное, но необратимое забвение?

Стоит ли рассказывать, как они с братом и сестрой волновались после ее внезапного исчезновения? Как много раз пытались дозваться? Любыми способами: божественными, смертными… И какое отчаяние их охватывало каждый раз, когда послание оставалось без ответа?

Мама предполагала подобное развитие событий — он не сомневался — но все равно ушла. Значит, причины были существенными? Почему тогда от понимания не чувствуется облегчения? Почему горло до сих пор сжимает обида?

Что за поведение для почти пятисотлетнего бога, в конце концов? Он должен быть сильным, рациональным, мудрым… Но когда дело касалось семьи, реальный возраст не имел значения. Особенно, в случае с мамой.

Он снова станет ей поддержкой и будет защищать от любой угрозы из внешнего мира, как только поймет ее мотивы. Что она их действительно не бросала на произвол Судьбы (хотя, та ведь была их родной тетушкой, так что смысл оборота искажался). Что она по-прежнему любит.

— Почему ты… почему ушла? — он не хотел задавать этот вопрос.

Но тот зудел на подкорке сознания еще с тех пор, как он увидел ее, прогуливающуюся по улицам Лорреля днем. Зудел все время, пока она приветливо здоровалась с патрулирующими город стражниками, как шутливо переругивалась с торговцем, как со смехом подхватила игру шебутной компании ребят…

Почему она оставляла своих детей без ответа?

— Мне нужно было подумать, — отвела взгляд Инра.

Было ли ей стыдно? Да. Бежать от проблем, наплевав на все и вся — такое инфантильное поведение недостойно богини. Она должна была продумать свой уход до мелочей, подготовить к этому событию детей, физически и морально, а не срываться с места, закрываясь от всего. Но иногда даже боги ошибаются, как бы сильно им не хотелось обратного. Слишком ужасны последствия даже самого незначительного промаха. Слишком сложно потом все исправить.

В ее случае, правда, ошибка аукнулась частично (она на это надеялась) испорченными отношениями в семье. Их еще можно будет восстановить — в отличие от потерянных жизней.

Но все, что ей сейчас приходит на ум — глупые оправдания. Оправдания тому, что она не собрала всю семью и не обсудила с ними проблему, перед тем, как исчезнуть. Так было бы благоразумнее, было бы правильнее… вполне в стиле божества.

Ее же поступок больше подошел бы человеку, с их непостоянством и взбалмошностью.