Божественная семейка

Ойкнув — настолько увлеклась переживаниями, что совершенно забыла о книгах — Инра поспешила в сторону нужных стеллажей. Тейр проводил ее взглядом, вспоминая короткий диалог с проректором…

* * *

Часом ранее

— Лэр Фрей, буду откровенен, — произнес де Вир, когда за Инрой закрылась дверь и шаги ее стихли в коридоре. — Меня не устраивают ваши методы, как обучения, так и решения проблем. Пострадавшие студенты были…

— Голубых кровей и теперь репутация Академии пострадала? — с усмешкой закончил Тейр, откидываясь на спинку стула для посетителей. — Лэр Вир я тоже буду откровенен. Пострадавшие студенты обнаглели от собственной безнаказанности, полезли, куда не следует и получили справедливое наказание.

— Вы окаменили их на несколько часов, — возразил де Вир мрачно. — По-вашему, наказание правомерно?

— Они пробраться в спальню незамужней женщины с неясными намерениями, — усмешка сползла с губ Тейра, словно ее и не было. — Там, где я вырос, за такое отрывают голову. Не метафорически.

— Насколько мне известно, — холодно ответил де Вир, — до спальни лэры Фрей они так и не добрались. И свидетелей рядом не было. Соответственно, доказательств…

— Хотите сказать, что я сам притащил вампиров к ее дверям, вручил им в руки магические отмычки, расставил в подходящих позах и окаменил? — с каждым словом все выше поднимались брови Тейра.

— Я не исключаю и такой вариант, — проректор был абсолютно серьезен.

— Поразительно, — вырвался смешок у Тейра.

Мужчина поднялся плавно, единым слитным движением, и оперся на стол де Вира.

— Уж не знаю, за чью сторону вы играете: за Академию или… вампиров, но пожалуйста имейте в виду, — в голосе нависающего над проректором Тейра слышались рычащие нотки. — Если эти венценосные детки не успокоятся, я использую не василиска, а одну из боевых химер. И доказательств тогда действительно не будет.

— Тейр Фрей, — де Вир встав, оказавшись наравне с мужчиной. — Вы осознаете, что и кому говорите?

— Вполне, — оскалился Тейр. — Может, моя сестра и воспринимает происходящее как увлекательную игру с детишкам, — тут он поморщился. — Держу пари, она даже не подумала обратиться к вам, их декану за помощью. Но я не стану делать скидку на возраст. Если в вашей хваленой академии студенты могут пробираться в комнаты преподавателей и оставаться безнаказанными, то я положу этому конец. Когда там начинается химерология у седьмого курса боевиков? После Иллириона?

— Лэр Фрей, вы забываетесь, — угроза в голосе проректора прозвучала недвусмысленно.

— Напротив, — усмехнулся Тейр, поворачиваясь к выходу. — Я прекрасно осознаю свое положение. Именно поэтому головы вампиров еще не покоятся на крепостных стенах, преподавателям ведь… ха!.. запрещено причинять вред студентам.

Дверь за Тейром захлопнулась. Бумаги на столе опалило искрами, сорвавшимися с пальцев проректора.

Де Вир цыкнул.

* * *

…Кристофер Ист’Элион пребывал в смятении, наблюдая за профессором бытовой магии.

Меньше недели назад Инра Фрей вмешалась в его традиционную перепалку с Морришем, которая обещала закончиться столь же традиционным избиением Кристофера, и тем самым навлекла на себя гнев вампира и его дружков. Сам Кристофер сволочной характер Морриша за эти годы узнал прекрасно и закономерно опасался. Морриш не из тех, кто прощает вмешательство в свои игры. И уж тем более Морриш не из тех, кто спускает кому-либо пренебрежение аристократической персоной.

Кристофер на собственном опыте узнал, как мерзкий кровосос может осложнить жизнь, оскорбившись.

Изначально он пришел в Академию магии с одной целью — поступить на боевой факультет, научиться сражаться и стать настолько сильным, чтобы убить ту тварь в обличье человека, которая забрала его сестру.

Даже спустя столько лет Кристофер отчетливо помнит тот день. Было отвратительно солнечно, на небе — ясно, ни облачка. Лес вокруг шелестел успокаивающе. Птицы пели песни, прославляя еще одно плодоносное лето и сытую жизнь. Кристофер стоял, сжимая кулаки. Сбитые в драке с соседскими мальчишками костяшки зудели, губа — кровоточила. Мать валялась в ногах мага, цеплялась за подол черной — как самая густая тень — мантии и, рыдая, молила о милосердии. Младшая заливалась плачем в люльке, крик ее доносился из открытого окна. По малолетству она ничегошеньки не знала о происходящем, но каким-то образом все равно откликалась на общее настроение.

Отец покинул их чуть больше полугода назад — умер на охоте. Но он всегда говорил Кристоферу: «Защищай мать и сестричек! Помогай им во всем». И Кристофер старался, он правда старался — носил тяжелы ведра из колодца, сам чинил кухонную утварь, бил носы тем, кто смел вякать, что его старшая сестрица умрет старой девой из-за бедности… Кристофер во всем старался быть опорой и поддержкой, но сейчас… сейчас он не мог поделать ничего. Серая дымка окутывала тело, лишая его возможности шевельнуть даже пальцем.