Божественная шкатулка

Остановив выбор на самой большой пещере и взяв ее за основу, мы отыскали лист пергамента и карандаш и принялись вычерчивать карту. Через некоторое время я приблизился к тому, что показалось мне концом коридора. Неожиданно открылся вход в совершенно новое помещение. От других оно отличалось только в одном отношении – его пол был заставлен высеченными из камня саркофагами. Я сосчитал их – ровно сорок два. Все они, за исключением одного, оказались закрыты. Открытый же саркофаг был пуст. Скорее всего в этом зале покоились славные останки былого манкуанского жречества. Среди этой сокровищницы запретных знаний Сабис похоронил своих собратьев, одного за другим, и, наконец, остался один ухаживать за святилищем Манку. Сабис страстно желал прожить достаточно долго, чтобы стать свидетелем того, как Манку свершит свой суд над миром в отместку за прегрешения приверженцев гетеринской религии. Сам же старый жрец погиб от рук гетеринских стражников.

Я испытывал чувство неловкости, бродя незваным гостем среди останков манкуанских жрецов, после того как мы увидели последнего их собрата, лежавшего бездыханным там, наверху, возле жертвенника. Прежде чем продолжить работу над составлением плана-карты, нам нужно было что-то сделать.

Я отнес тело Сабиса вниз по ступенькам лестниц, через бесчисленные коридоры и помещения до самого последнего места упокоения манкуанских жрецов.

Абрина вычистила пустой каменный саркофаг, в то время как Синдия занималась поисками на ближайшей книжной полке описания погребального ритуала манкуанских жрецов.

Я опустил тело покойного в саркофаг и сложил на его груди изуродованные палачами руки. При виде их я весь покрылся гусиной кожей, подумав о том, какие муки пришлось вынести Сабису.

– Никак не могу найти описание ритуала, Корвас, – призналась Синдия.

Я покачал головой и взялся за божественную шкатулку.

– Наверное, мы сделали все, что было в наших силах.

Послышался звук удара камня о камень.

– Корвас! – позвала меня Абрина. – Этот саркофаг пуст.

Она на моих глазах сняла крышку и с другого, соседнего саркофага. Я посветил ей факелом и увидел, что там действительно пусто. Внутри саркофаг был выстлан черным стеклом. В саркофаге же, куда я положил Сабиса, была лишь обычная поверхность камня. Я оглянулся и посмотрел на Синдию.

– Ну? Что ты на это скажешь?

– Не знаю.

Покачав головой, жрица встала у изголовья саркофага Сабиса. Я приблизился к ней и встал сбоку. Затем вытащил один из ящичков шкатулки и, заглянув в отверстие, принялся рассматривать тело покойного жреца. Прямо под бородой мертвеца мерцал голубоватый огонек.

– Синдия, что это такое висит у него на шее?

Жрица наклонилась над саркофагом, и я опустил свой факел ниже. Пальцы Синдии коснулись шеи Сабиса и подняли серебряную цепочку. Потянув за нее, Синдия взяла в руки то, что было к ней прикреплено. Ее находка оказалась сапфиром. Синдия посмотрела на меня, не опуская удивленно поднятых бровей.

– Сними его!

Пока Синдия снимала цепочку с шеи усопшего, раздался еще один сильный удар – это Абрина проверила следующий саркофаг. Затем она подошла к усыпальнице Сабиса.

– Корвас, они все пусты. И все выложены черным стеклом. Возможно, что других, чем-то заполненных, и нет вовсе.

– Ерунда. Потребовались бы усилия многих человек, чтобы проделать такую работу.

– Посмотрите! – воскликнула вдруг Синдия, указывая на тело Сабиса. Я поднял факел повыше, и в следующее мгновение глаза мои расширились от ужаса. Тело манкуанского жреца начало в буквальном смысле таять. Происходящее напоминало картину, когда на раскаленной печке стремительно плавится кусочек воска. То, что еще оставалось от Сабиса, прямо на наших глазах превратилось в лужицу на дне саркофага, которая приняла черный цвет и растеклась по всей внутренней поверхности, включая и стенки.

– Вот твое черное стекло, Абрина. Давайте положим крышку на место, чтобы самим не вымазаться в этом.

Абрина без промедления исполнила мое желание. На крышке виднелись какие-то значки, которые показались мне совершенно несущественными.

– Синдия, что означают эти значки?

Жрица повнимательнее присмотрелась к начертанному на крышке саркофага.

– Это итканский язык. Это, – она указала на какую-то линию, – имя Сабиса, начертанное на итканском. А вот здесь, на другой стороне, надпись: «Лавина обрушится на Канальру». Последнее слово произносится как «канальру», что означает страну, лежащую в той стороне, где восходит солнце...

– Амрита, – подсказал я.

– Ты уверен?

– Амрита – это единственное итканское слово, которое я знаю. Оно означает «Страна в краю восходящего солнца». – Я изучающе посмотрел на итканскую фразу, начертанную на крышке саркофага. – «Лавина обрушится на Амриту». Послушай, Синдия, принимая во внимание страстное желание старика отплатить всему миру за то, что случилось с приверженцами манкуанской религии, эта фраза может означать лишь одно...

– Судный день, – перебила меня Синдия. – Когда в схватке Героя с Манку-Разрушителем решится судьба всего мира. Это произойдет в Амрите.

Я задумчиво покачал головой.