Божественная смерть Джиреллы Мартигор

— Я — личный цирюльник Черного Папы, следовательно, волен возмутительно высказываться о ком пожелаю, — самодовольно заявил он. — Служба, каковую тебе предстоит унаследовать, со всех сторон окружена льстивыми и коварными личностями, и мудрый властитель может извлечь пользу из своего острого орудия, коим является моя сметливость. Иными словами, приученный кот, вылавливающий всяких гадких жаб и змей подколодных. Мне хотелось бы думать, что ты усвоила урок, подвернувшийся по пути ко мне: растревожь чем нательное гнездо твоей маленькой подруженьки и тебя, и половину присутствующих в капелле искусали бы до смерти пчелы.

— Ектения… — Джирелла подтянула к груди колени и обхватила руками, стараясь унять дрожь. Случившееся — не кошмарный сон. Она закрыла глаза и отринула слабость Обманщика. Ектения вовсе не подруга. И никогда ею не была. Она — враг, наемная убийца, в чей злой умысел вмешалась Падшая матерь, дабы защитить своего избранного эмиссара. Джирелла оглянулась на цирюльника Нортона и спросила: — Ежели вы столь смекалисты в происходящем, то кто ее ко мне подослал? Они наверняка шпионили за мной еще в монастыре, до того, как его всемилость призвал меня… И наверняка знали о причине призыва, раз отправили Ектению в Диадему сразу вслед за мной.

— Уверен, пока мы тут разговариваем, агенты твоего дяди уже расследуют этот вопрос, однако сомневаюсь, что раскопают что-то убедительное. — Цирюльник Нортон пожал плечами. — Целесообразнее облечь тебя в броню, что обеспечит защиту на всем этапе коронации, чем тратить время на беспокойство, гадая, кто же там хочет твоей смерти. Все они хотят. Но как только придешь к власти, они сойдут с тропы покушений и пойдут более ухищренной тропкой лебезения. Таков порядок вещей.

— Но раз они собираются отступить сразу, как только я стану Черной Папессой, чего целую неделю выжидать коронации? — спросила Джирелла, обуреваемая праведным гневом, вызванным трусостью слуг Обманщика. Она б уважала их больше, если б и далее подсылали своих убийц, хоть весь период ее правления, а не уходили в подковерную борьбу.

— Это не просто бюрократия, уверяю тебя. — Цирюльник Нортон оперся о замшелый стол, на котором она сидела. — Формально, твоя коронация началась в тот самый момент, когда ты переступила порог этой комнаты. Опоздав, должен заметить, но в целости и сохранности, что главное, и худшая опасность уже миновала. Конечно, при условии, что о своей непорочности ты говорила правду.

— Что-что, простите? — ощетинилась Джирелла. Что это за намеки такие? Как она могла солгать его всемилости?

— Я удостоверяюсь ради твое же блага, — произнес он заговорщицки. — Если у тебя в прошлом имелись какие прегрешения, мы можем… прибегнуть к альтернативным мерам. Но если ты и впрямь не вкусила плотских утех, то придержемся традиции и подвергнем тебя Мытарству Эбенового призрака. Это решающее испытание на непорочность и вынести его способен лишь соответствующий священному сану первосвященника.

— Я с готовностью принимаю любые предложенные вами испытания. — надменно заявила Джирелла. — Я избрана Падшей Матерью, и бояться мне нечего.

— Ну что ж, еще поглядим, — сказал он со странноватой улыбочкой на устах. — Не следует подходить к сему мытарству с беспечностью, Джирелла. Ведь оно полностью изменит тебя, превратит из обычной девочки в… нечто иное. В храм божественного, как выразилась бы Цепь.

— Я готова.

— Опыт окажется не из приятных, — продолжал предупреждать цирюльник Нортон. — И если переживешь, уже не будешь полноценным человеком. Станешь невосприимчивой к любой известной смертному отраве, но зато каждая капля собственной крови ли, желчи ли, слюны или же мочи уподобится смертельному яду. Твое тело не потерпит плотской любви — ты останешься девственницей до конца своих дней.

— Говорю же, я готова, — повторила Джирелла, вспоминая, как одной прошлогодней летней ночью страстно желала коснуться Ектении, лежа у той в койке. Как девушка поддразнивала ее напоминаниями о том, что похоть — священная добродетель… и как убежала к себе в кровать, подстегнутая внезапным порывом остаться чистой. Теперь-то она знала источник возникновения этого инстинкта, и возблагодарила Падшую Матерь за мудрость. Кому знать и воплощать похоть лучше, как не тому, кто так и не осуществил свое желание?

— Да будет так, Джирелла.

Цирюльник пролавировал между сталагмитами и подошел к одному из встроенных в стену оконцев, после чего оглянулся и почти печально произнес:

— Надеюсь, в будущем мы еще много о чем поговорим, ну а сейчас — время Мытарства. С богом, ваша всемилость.

От почетного обращения Джирелла засветилась гордостью. Он отодвинул щеколду на стеклоплитке, и стоило той распахнуться на петле, как цирюльник плотно прижался к стене сбоку от маленького отверстия. От его чудного поступка у Джиреллы на затылке волосы встали дыбом.

— Что…