Божественная смерть Джиреллы Мартигор

— Боюсь, сам зачинщик - один из трех самых влиятельных членов Святого Престола, моих высших должностных лиц. Но выяснить, кто именно, не удалось, так как моего источника отравили раньше. — Слова об убийстве прозвучали столь обыденно, что Джиреллу передернуло. — Мои агенты и сейчас продолжают искать способ разоблачить врагов, ну а пока к тебе будет приставлен телохранитель на круглосуточной основе. Не доверяй никому, кроме своего папы, и смотри в оба.

— А как зовут этих высших чинов? — Разумеется, сейчас их имена ни о чем ей не скажут, но раз уж ей дано стать Черной Папессой, необходимо незамедлительно начать просвещаться.

— Первая - кардинал Арцидр - декан Коллегии кардиналов, значимостью уступающая лишь мне. Вторая - кардинал Исан - прелат Самота и посредник между церковью и двором Багряной королевы. И третий у нас кардинал Венделл - министр Пропаганды Цепи. Когда взойдешь на Ониксовую Кафедру, эти трое будут сидеть по левую руку от тебя. Но до того счастливого дня, кто-то из них может запросто оказаться твоим смертельным врагом.

Да, время, проведенное в дормитории монастыря, заставило ее научиться играть в политические игры с якобы друзьями, дружбы коих хватало только до первой беды. Но интриги такого уровня  - это перебор. Да еще какой.

— Коли у вас есть повод усомниться хотя бы в одном, разве это не дает права сместить всех троих? Ежели они веруют, то поймут и одобрят ваше повеление.

— Если б это было так просто. — Его всемилость окунул пальцы в чашу для омовения и вытер салфеткой со своей монограммой. — Если успеешь сменить меня, уясни одно: бить нужно только тогда, когда на все сто уверена, что это враг, а то можно попасть и в союзника. И скольких первых ты ни устранишь, на их место всегда найдутся новые. И с точностью до наоборот с последними: чем больше союзников от себя отвернешь, тем сложнее обзавестись новыми.

Похоже, заметив на ее лице неуверенность, дядя добавил:

— Для меня нет ничего важнее твоей безопасности. И если для ее обеспечения надо распустить Святой Престол целиком, я это сделаю. Увы, я всего лишь играю роль проводника воли Падшей Матери, а она велела мне вести дипломатию пером, а не кинжалом. В свое время она явит нам врага, а до тех пор считай это своим первым испытанием.

— Мое первое испытание, — повторила Джирелла, вопреки всему надеясь, что оно не окажется и последним.

***

Всю ночь Джирелла не сомкнула глаз. Ночевала она в спальне, примыкающей к кабинету, в покоях, судя по всему, принадлежащих только ей. Дядя предложил ей начать покорять библиотеку со стопки томов по теологии и теократии, оставленных им на прикроватной тумбочке. Но ее больше занимал гобелен с изображением Падшей Матери, висевший на стене, напротив. За все годы молитв она не получила ни единого отклика, но тешила себя надеждой, что в этот раз все будет иначе, что спасительница соблаговолит отчетливо обратиться к ней... однако, кроме своего собственного, никаких других голосов в пустой комнате Джирелла не слышала. И тем не менее она продолжала молиться, даже когда в чаше догорела черная сальная свеча и истощенный разум уже начал дрейфовать на пороге Изначальной Тьмы, то заплывая за него, то вновь выплывая, и только сведенные судорогой ноги не давали уплыть окончательно.

Но сон преклонен не более своего родителя - смерти, так что, пока Совет Диадемы собирался, чтобы решить судьбу Багряной империи, ее будущий понтифик дремала на ковре, на каковой она в итоге и рухнула.

Легкий, но настойчивый стук в дверь разбудил Джиреллу, и она рывком села. Сон поражал своей абсурдностью, а понимание того, что она не в дормитории, сжало сердце. Чудовищность произошедшего вздыбилась в сознании холодной черной волной, которая, вздымаясь все выше, грозила вот-вот обрушиться и утопить ее.

Не сводя глаз  с блаженного лика Падшей Матери, Джирелла отвергла Обманщика и, шатаясь, поднялась на ноги перед гобеленом. Страх не исчез. Разом. Но стал ослабевать, и для встряски только данной слабости и надо было. Она - Джирелла Мартигор, грядущая Черная Папесса Вороненой Цепи, и сей титул она заслужила. Из всех прелатов и принцев Багряной империи Падшая Матерь избрала ее. Тут сердце Джиреллы переполнилось благой гордостью, и она отринула эту слабость, что норовила охватить ее вновь. Та отступала, утекала также стремительно, как и нахлынула. Преисполненная уверенностью, об обладании коей и знать не знала, Джирелла направилась к двери откликнуться на следующую череду стуков... И встала как вкопанная.

Пусть и сонной, но вряд ли ей удалось бы забыть о множестве дядиных предупреждений. И пока будет помнить и следовать его указаниям, враги не отыщут брешь для удара. Во всяком случае, как он сказал, «эффективного» удара.

— Кажется, я подзабыла свою молитву! — выкрикнула она через дверь из мореного дуба.

— Звено четвертое, стих тринадцатый, — подсказали нежным голосом.