Божественная трагедия

– А говорящие имена? Это же тоже шифр, – включалась Марлен. – Мы когда иностранную литературу проходили, Достоевского читали, «Преступление и наказание», то преподавательница рассказывала, что Раскольников Родион Романович – зашифрованное послание Раскол Родины Романовых.

– Девушка совершенно права, – подхватил Александр Леонидович. – И таких примеров масса не только в русской литературе.

– В английской тоже? – спросил Барт

– Ну, конечно, мой дорогой американский друг, – покровительственным тоном произнес Александр Леонидович. – Вот Вильям наш, Шекспир, например, описал в Гамлете неких Гильденштерна и Розенкранца. Большинство исследователей согласны, что это указание на некое тайное общество. Имена слишком говорящие. Золотая звезда и роза на кресте – это символы алхимии. А их сочетание вместе было сделано не случайно. Все указывает на орден Розенкрейзеров.

– Но орден Розенкрейцеров появился позже Шекспира. Уже после его смерти, – недоуменно произнес Барт, и Марлен заметила чрезмерное наигранное недоумение, а старик не заметил:

– Авторство манифестов Христиана Розенкрейца многие приписывают Фрэнсису Бэкону, которого вдохновил личный астролог Елизаветы Английской Джон Ди своей «Иероглифической монадой».

Макс при этих словах не смог удержать смешка.

– Что вы смеетесь, молодой человек, – строго спросил старик. – Джон Ди и Бэкон были знакомы. А Бэкона также многие называют вдохновителем произведений Шекспира.

– У этого Бэкона тоже была какая-то выдающаяся монада? – спросил Макс улыбаясь, но кроме него в комнате эта изысканная игра слов не была понятна никому.

– Вы не поняли, – терпеливо продолжил Александр Леонидович, – «Иероглифическая монада» принадлежит руке Джона Ди, он был астрологом и математиком. А Бэкон – был политиком и философом. Варфоломей, – обратился он к Барту, – помогите же мне.

– Макс, по-моему, все понял. А вот я нет. Зачем Шекспиру писать про Розенкранца?

– Ну, например, некоторые считают что не Шекспир написал все свои произведения, так как нет доказательств, что он вообще владел грамотой. При его жизни существовало даже несколько разных написаний его фамилии. И некоторые отдают авторство некоему образованному аристократу, которому было стыдно писать под своим именем пьески для черни. Но я, лично, в это не верю. Хотя связь между мудрейшим человеком Англии и самым популярным писателем того времени, безусловно существовала.

Макс вообще не понимал к чему этот разговор, понятно Барт сменил тему увел внимание Марлен от шкатулки, но зачем такое полное погружение? Макс уже несколько раз глянул на часы, но Барт не обращал внимания. А старик продолжал:

– Например, Бэкон решил, просто попросить Шекспира дать двум героям имена, которые на что-то укажут, и посмотреть реакцию. Прочтет ли его послание. Поймет ли его кто. Такой интеллектуальный маятник. Один интеллектуал пишет книгу и зашифровывает какое-то послание. Другой читает, и переписывает шифр, даже добавляя что-то свое. Как маятник Фуко, качается, но новый след остается рядом с предыдущим.

– Ну да, – задумался Барт. – Спасибо, понятно, – Барт был чему-то чрезвычайно рад. – Интересный экономичный шифр получается. Эко-шифр.

Макс снова весомо посмотрел на часы.

Полшага из. Абзу

Ладья была медлительна, а выход из подземного океана Абзу на небо – далеко, Черный подземный океан сильно отличался от морей на поверхности. Ни волн, ни ветерка. Инанне приходилось воображать ветер, чтобы наполнять паруса и двигаться быстрее. Ниншубуру спокойно стояла рядом, но ее облик из смиренной девушки преображался. Она становилась выше ростом, плечи ширились. Служанка чувствовала в спокойствие черных вод и мертвой тишине таящуюся угрозу.

Инанна понимала, что Энки не долго пробудет в хмельном сне. Что он очнется и пожалеет о том, что позволил взять священные знания, ибо не зря он скрывал их от людей и богов все это время. Скорее бы плыла ладья, пока Энки не проснулся, не протрезвел.

Вдалеке, в черноте вод и черноте земного свода появилась голубая точка. Точка медленно росла, и Инанна уверилась, что скоро покинет мрачное царство Энки. Но чернота нагнала и накрыла ее. Исимуд преградил путь.

Из приветливого, лицо его стало строгим, рассерженным.

– Мой господин Великой Энки повелевает тебе продолжать путь в Урук без ладьи. Он опечален тем, что ты увозишь священные знания. Я послан вернуть их. Его слово закон.

– Я вижу, каков закон его слов. Его воля была, передать мне законы Ме.

– Теперь его воля другая. А ты, Инанна, может покинуть пределы Абзу.

– Законы мои! – яростно закричала богиня. – Я тебе их не отдам!

Лицо Исимуда в мгновенье преобразилось, почти потеряв человеческие черты. Изо рта торчали огромные клыки, ноздри по бычьи расширились, глаза горели красным светом.