Божественная трагедия

Зато Барт давал. Картины на втором этаже его заинтересовали сильнее. Он останавливался у каждой и постоянно спрашивал у Лингфилда. Тот, совершенно не выказывания неудовольствия, с приятной улыбкой отвечал. Но по тому какие слова применял англичанин, и как он строил фразы, Марлен поняла, что он не в восторге от чрезмерного любопытства Бартоломью.

Помещение на втором этаже были меньше, чем на первом, эта в общем-то, была целая череда маленьких комнат с открытыми дверьми, как галерея. Все стены утыканы картинами. Частный музей был предназначен не для массового посещения, а для созерцания лишь хозяином и показа избранным гостям. Здание, построенное полтысячелетия назад подчеркивало значимость собрания произведений.

Картины, так привлекавшие Барта были старше, гораздо старше картин на выставке: малые голландцы, и итальянцы позднего возрождения, русские иконы и карты. На картинах изображались пейзажы всех времен года, замерзшие каналы с людьми, катающимися на коньках, натюрморты, сцены из жизни людей: крестьян, ремесленников, горожан.

Барт, как ни странно очень заинтересовался творческом Давида Тенирса, и долго всматривался в темную, но живую картину знаменитого фламандского мастера, изображавшую старика в какой-то примитивной лаборатории. Барт ничего не спрашивал, просто замер перед полотном.

Линглифильд внимательно посмотрел на картину, но, видимо, ничего нового не обнаружив, бережно взял Марлен за локоток и подвел к соседнему произведению с античным сюжетом. Они отдалились от Барта, поскольку у американца, по всей видимости, началась своя программа. Он заметил старинные карты, занимающие всю стену в соседней комнате. И пропал. В глубине души Марлен вздохнула с облегчением, и целиком окунулась в ненавязчивые и чрезвычайно приятные ухаживания Почтенного Бальи.

Шаг 21. Время пришло

– Барт! Барт! Пожар! – голос Марлен проходил сквозь тугую мутную паутину пространства, окутавшего все вокруг одной картины, на которую смотрел Барт. На картине был изображен Форум с несколькими колоссами и зданиями, по развалинам которых они недавно ходили.

На огромной площади, окруженной зданиями с портиками и колоннами стояла огромная бронзовая статуя языческого бога. Когда-то это был колосс Нерона, потом ее переделали в статую Гелиоса. Его голова была утыкана штырями, символизирующими солнце, в одной руке бог держал огромный бронзовый шар, а другой копье. На картине казалось, что свет исходит из золотого наконечника этого огромного копья. Вдруг все погрузилось в темноту, но перед Бартом сиял этот золотой блеск.

Света не было во всей галереи. В залах, около входа слышались голоса людей и блестели огоньки фонариков. Макс и Сессилия шли на свет, вдруг перед ними оказался Лингфилд с фонарем в виде старинной керосиновой лампы.

– Мы уже начали беспокоиться.

– Где пожар? – с тревогой спросила итальянка.

– К нашему всеобщему удовлетворению никакого пожара не было. Просто неисправность электрики. Сейчас все восстановят.

– А картины? Их водой не залило? – не унималась Сессилия.

– Какой водой, дорогая мисс Мануччи? Просто отключилось электричество. Но вы, кажется, действительно мокрые, – спросил он поднося фонарь к ним ближе. – Что случилось? На улице пошел дождь?

Она отмахнулась. Вероятно, не хотела говорить про уединение в офисе.

– А где Марлен? – меняя тему, спросил Макс. – С ней все в порядке?

– О да, можете не беспокоится. У нас тут было сухо. Вот она стоит с Вашим другом. Ждет Вас, – и он указал рукой на вход.

Там, действительно стояли Марлен с Бартом. Максу не хотелось отходить от Сессилии, но он понимал, что еще больше скомпрометирует человека, который пытался помочь ему.

– Спасибо за впечатляющую экскурсию по шедверам современного искусства, – промолвил он, отметив, что даже ни чуточки не       соврал. – Меня заждались друзья.

Макс машинально достал очки и включил их. Тут же получил в ухо громко и четко сказанную фразу Ангелом:

– Еще раз во время работы выключишь очки, включу сирены, будешь голым прыгать по улицам.

– Иди ты! На порносайт, – разозлился Макс, сам не может и другим не дает, – Порадовался бы за меня, у самого таких не будет никогда.

– Конечно, у меня никогда не будет силиконовой психованной куклы, которая бросается на первого встречного.

– Виртуальные блондинки значительно привлекательнее.

Макс уже подошел к друзьям и Барт, заметив его, выплывшем из темноты в свете отраженного света фонариков, сразу же затараторил:

– Поехали отсюда, – в один голос сказали Барт и Макс.

Макса устроило что их направление движения с Бартом совпали. Но Марлен выглядела недовольной.

– Марлен?       С тобой все в порядке? – спросил Макс.

Девушка не ответила, даже не смотрела на него. «Значит все в порядке» – решил Макс. Барт уже выбежал на улицу, не заботясь, следуют ли за ним или нет. За ним следовали. Марлен шла так, будто она совершенно не знакома с Максом. «Да что с ними со всеми такое?» – подумал Макс. Айтишник, Марлен. «Из-за Сессилии что ли?»