Божественное безумие

— Очаровательно, — резюмировала польщенная богиня, слегка потершись о его кисть щекой, и удовлетворенно отметила короткую дрожь, пробежавшую по телу мужчины. — Если так пойдет дальше, мною в Межуровнье будут непослушных демонят пугать.

— Не исключено, — задумчиво согласился Повелитель Бездны, вспоминая принцессу в гневе и продолжая медленно поглаживать ее плечо.

— Кстати, о монстрах, как поживает Туолис? — справилась богиня, чувствуя себя немного виноватой в неприятностях, выпавших на долю архонга арадов.

— Вернулся в естественный облик, безумно доволен приключением, но, полагаю, — усмехнулся Злат, — в ближайшее время воздержится от визитов на Уровни. Хотя… если речь идет о тебе, предсказывать сложно.

Увидев, что Дракон Бездны вернулся в привычное расположение духа, Элия попросила:

— А теперь, когда мы закончили наш философский диспут и успокоили мою совесть, не соблаговолит ли Повелитель Межуровнья отправить богиню назад в Лоуленд? Боюсь, узники истомились в ожидании свободы.

Малахитовые глаза под соболиными смоляными бровями сверкнули искрами любопытства, и Элия пояснила:

— Дверь ловушки, где сидят Лейм и Элегор, открывается лишь снаружи, парни ждут, когда я им открою.

— Гхм, — по внешнему виду Злата можно было распознать легкое смущение.

— Ты хочешь мне что‑то сказать? — вкрадчиво поинтересовалась принцесса.

— Нет, но придется, только не кидайся на меня сразу с когтями, — предупредил мужчина, в голосе его смешались истинное веселье и толика вины. — Я перемещал тебя, не используя ни зеркал, ни окна, поэтому не сделал поправку на течение времени…

— О мужчины, как вы похожи, — хмыкнула Элия, припомнив стремительного закрывателя дверей Элегора, и вопросила: — Сколько?

— Две четверти дня, — склонив голову, покаялся ужасный Дракон Бездны и развел руками в небрежном извиняющемся жесте.

— Тогда мне следует решить, стоит ли вообще сейчас возвращаться или на год–другой затаиться в Межуровнье, — рассмеялась принцесса, ярко представив сердечную встречу, ожидающую ее в родном Лоуленде.

— Мой замок в твоем распоряжении, — тут же поразительно великодушно предложил коварный Злат, всегда готовый оставить Элию у себя на любой срок.

Правда, братья принцессы утверждали, что подобная джентльменская готовность есть следствие исключительной неосведомленности могучего Повелителя о некоторых особенностях поведения Богини Любви и ее невыносимом характере, который они, страдальцы, уже успели изучить во всех деталях и за века притереться к сестре, научившись относительно мирно сосуществовать в одном пространстве. Конечно, сии глубокие мысли боги высказывали лишь в конфиденциальных беседах со Златом, предварительно убедившись совершенно точно, что принцесса находится достаточно далеко и вмешаться в беседу не сможет.

— Спасибо, я буду иметь это в виду, если придется спасаться бегством от разгневанных родственников, — почти искренне поблагодарила богиня. — Но сначала я все‑таки загляну домой и проверю обстановку.

Элия прошла к бесконечной череде высоких арочных проемов (почему‑то никогда не получалось сосчитать точно, сколько именно окон в тронном зале Повелителя Межуровнья, каждый раз цифра выходила разной), открывающих вид сотен миров. Без труда обнаружив тот, где маячил знакомый интерьер ее гостиной и послав на прощанье другу воздушный поцелуй, гостья упорхнула из владений Злата.

— Где ты была? — мрачно вопросили из тьмы прихожей, таким тоном, каким в судный день положено осведомляться карающему ангелу у мерзейшего из грешников о списке его прегрешений. И на свет гостиной выступил смурной, точно ненастный день поздней осени, Нрэн.

— Над осмыслением понятия этого "где" бьются тысячи лет философы и маги множества миров, изводя тонны чернил, пергамента и бумаги, а ты хочешь, чтобы я вот так сразу взяла и дала тебе краткий ответ, — фыркнула богиня, задетая беспардонным допросом.

Принц недоуменно моргнул. Всего одной фразой кузине как обычно удалось поставить его в тупик, выход из которого следовало прорубать словом, а не любимым мечом. Принцесса же не унималась, добивая мужчину, она продолжила:

— Разве твои любимые философы не возражают против прямых ответов, затуманивающих суть вещей, против простых масок, за которыми становится неразличимо многослойная сложность смыслов? Впрочем, если ты настаиваешь, — Нрэн вздохнул, уже ни на чем и не думая настаивать, — я пришла из Межуровнья. Но, поскольку мне здесь не рады, собираюсь туда же и возвратиться.

— Элия! — взмолился, резко осознав бесцеремонность собственного поведения, продиктованного беспокойством за любимую, Бог Войны. — Все не так. Ты исчезла столь неожиданно, заклятья связи не могли найти тебя, братья волновались… и…, — бог вздохнул и понурил голову, — прости, если я оскорбил тебя.

— Простить? — Элия сделала вид, будто задумалась. Постукивая кончиком пальца по губам, принцесса медленно обошла вокруг Нрэна и промурлыкала, едва коснувшись его спины между лопатками. — Нет, дорогой, одними извинениями ты от меня не отделаешься, придется постараться, дабы искупить вину.