Божественное вмешательство (СИ)

— Хороший вопрос, мой друг. Мы ведь почти родственники, — Лисимах рассмеялся шутке. Арсиноя, жена Лисимаха, была дочерью Береники, как и любимая, но уже ушедшая из жизни Антигона — одна из жен Пирра. Насмеявшись, Лисимах уже серьезно сказал: — Македонию от Стимоны до Термы (реки в Македонии, территория, начинающаяся сразу за Фракией Лисимаха).

— Бери, — ответил Пирр и собрался уйти.

— Постой, не обижайся. Одноглазый сказал правду.

Пирр верил в себя, знал, что может сражаться и командовать армией, одерживать победы. Но тонкая лесть Лисимаха достигла цели. Еще бы! Второй из старших диадохов Александра Великого признал его лучшим полководцем среди молодых царей! Пирр остался и пообещал Лисимаху по первому зову оказать военную помощь.

Пока Деметрий в Анатолии собирал армию, отношения между Пирром и Лисимахом улучшились. Лисимах месяцами находился во Фракии, но когда приезжал в Македонию, Пирр находил время и с желанием встречался с великим воином. Лисимах помог Пирру восстановить отношения с Птолемеем, прервавшиеся после смерти Антигоны. И когда Пирр выслушал гонца от Лисимаха, принесшего весть, что Деметрий разоряет Фракию и однажды уже разбил Лисимаха, то, немедля собрав воинов, выступил на помощь.

Под Амфиполем Деметрий настиг отступающую армию Лисимаха, и тот едва не потерпел поражение. В решающую минуту боя подоспела конница Пирра, и Деметрий, для которого имя Пирра стало устрашающим, предвещающим пришествие злого рока, отступил в Азию.

Лисимах, удержавший за собой Фракию, в благодарность Пирру отказался от большей части владений в Македонии, оставив за собой власть над македонянами по Несту.

Увы, этот мир продлился недолго. Пока Деметрий в Азии успешно воевал с Селевком, македонские правители видели в нем главного врага своим интересам и не имели повода к распре. Но стоило Селевку захватить Деметрия, как Лисимах выступил с армией в Азию сам. Там разбив сына Деметрия Антигона и получив помощь от Селевка, повернул на Македонию.

Пирр, в отличие от Деметрия, уважал солдат. Он умел привлекать к себе людей. После одной битвы воины дали ему прозвище "Орел". "Это благодаря вашей доблести я сделался орлом, — ответил Пирр.— Ваше оружие — вот крылья, которые вознесли меня!" Пирр легко завоевывал симпатии своих воинов, но и губил их тысячами во время сражений. Что, в конце концов, и привело к беде.

В первой же битве с Лисимахом он открыл фланги македонской фаланги, решив заманить Лисимаха в ловушку. Но македонцы не стали стоять и побежали, едва заметили, что теперь уязвимы. Пирру пришлось отказаться от власти над Македонией и уйти в Эпир.

Долгих пять лет он ждал подходящего момента, чтобы начать завоевание мира. И, наверное, был прав. Великий Лисимах вступил в сражение с Селевком, был разбит и погиб.

Сам Селевк Никатор вознамерился покорить и Македонию, и Фракию, но был предательски убит Птолемеем Керавном (одним из сыновей Птолемея I), в пользу, которого отрекся от царствования в Египте последний из старших диадохов Александра.

Словно пес, Пирр чувствовал, что вот-вот засияет его звезда, и боги дадут ему возможность реализовать свои честолюбивые планы. Он презирал македонцев и фракийцев, его не привлекали сирийские сатрапии Селевка. Пирр грезил Африкой.

Глава 28

За тарентийским акрополем у многолюдного форума еще можно было расслышать собеседника. На каменных лавках в окружении вечнозеленых кипарисов и туй отдыхали горожане, заезжие купцы и молодые матери, чьи дети резвились тут же, на широкой аллее.

Мужчина в коричневом хитоне и выцветшем синем гиматии, уже с седеющей, коротко остриженной шевелюрой, увидев важно шествующего по аллее государственного мужа, с которым и был уговор встретиться тут, поднялся с лавки и помахал ему рукой. Впрочем, тот не заметил приветствия, но его спутница — милая девушка, приехавшая в Тарент из Афин совсем недавно, обеими руками схватившись за предплечье своего спутника, закричала:

— Метон! Смотри, Солон уже ждет нас.

Тот, кого она назвала Метоном, наконец, увидел машущего рукой Солона и, улыбнувшись, ускорил шаг так, что девушка едва не запуталась в складках своего пеплоса, пытаясь поспеть за ним.

— Приветствую мудрого Солона.

Мужчины обнялись как старые друзья, и присели на лавку. Девушка, поцеловав Солона в щеку, побежала послушать артистов, поющих под арфу и флейту неподалеку.

— Я слышал, ты собираешься отплыть в Афины? — спросил Метон.

— Да, друг мой. Хоть я и не выношу моря, но дело требует от меня этого путешествия, — ответил Солон, всем своим видом давая понять, что готов к разговору, ради которого они тут встретились.