Божественные истории

Но ничего не помогало. Наши отношения были холодны, как эти скалы, и не из-за Аида, а из-за меня. Вот только я не представляла, как это исправить.

Дни тянулись бесконечно. Времена сменяли друг друга на земле, но в Подземном мире менялся только цвет моих волос. Скалы постоянно давили на меня, не зная жалости, и те редкие выходы с Аидом на поверхность не могли компенсировать страдания в заточении. Мама зашла в гости лишь однажды, вскоре после моей истерики на Олимпе, лишь для того, чтобы убедиться, что я хорошо себя веду.

Гермес же был верен своему слову. Каждый раз, приходя на занятия к Аиду, он проводил немного времени со мной. Мы играли в игры, болтали, гуляли по новым местам в Подземном царстве, которые я хотела увидеть… Он был моим глотком свежего воздуха, рядом с ним мир становился чуточку ярче. Он стал таким нужным мне напоминанием, что жизнь не остановилась, она продолжается. Что там, наверху, мир продолжает своё движение.

Однажды днём я сидела в обсерватории — такой длинной комнате на верхушку дворца, откуда открылся вид на всю эту огромную пещеру, в которой мы жили. Сначала, когда я только нашла это помещение, в нём вообще не было мебели, но я создала удобное кресло и камин, в котором потрескивал огонь каждый раз, когда я приходила. Во всю длину внешней стены было панорамное окно, и большую часть времени я проводила возле него. Одной из моих способностью было видеть настоящее, и иногда после тяжелого дня, разобравшись со всеми королевскими обязанностями, я приходила в эту обсерваторию, садилась в кресло и смотрела на загробную жизнь, напоминая себе, что наша работа не так уж плоха. Люди на земле живут как хотят, и, как мне постоянно повторяет Аид, не нам их судить. Наша задача — понять, что им нужно. Как они себе представляют загробную жизнь. Большинство душ находят себе место без нашей помощи. Но некоторые приходят растерянные, не могут примирить свои убеждения со своими действиями, и тогда в дело вступаем мы.

Это очень изматывает — решать, как люди проведут остаток вечности. Но я старалась, как могла.

Тихий стук прервал тишину, возвращая меня в реальность. До этого я наблюдала за девушкой, гуляющей рука об руку по лесу с симпатичным парнем. Она явно любила его при жизни, и тот факт, что после смерти они нашли друг друга… Я завидовала ей. Так сильно, что ненавидела.

— Войдите.

Кто-то вошёл в обсерваторию… Две пары шагов, эхом разносившиеся по комнате, были слишком лёгкими для Аида. Нахмурившись, я развернулась в кресле. Ко мне направлялся Гермес, а за ним следовала Афродита.

— Привет, — Гермес улыбнулся, как мальчишка. — Выглядишь так, будто прошла через ад.

— И чувствую себя так же, — пробормотала я, стараясь выкинуть из головы мысли о той девушке. Она была смертной и мёртвой и, наверное, никогда в жизни не держала в руках драгоценных камней размером с кулак. И всё же она счастливее, чем я когда-либо буду, сколько бы роскошных подарков ни дарил бы мне Аид. — Что вы двое здесь делаете?

— А что, мне здесь уже не рады? — спросил Гермес, усаживаясь на подлокотник кресла. Афродита подошла к окну и приложила ладонь к стеклу, оставляя отпечаток. Я поморщилась. Впрочем, невидимые слуги, убиравшиеся в замке Аида, потом помоют окно.

— Ты понял, что я имею в виду. Зачем ты привёл сюда Афродиту?

Она чуть ли не сияла от счастья, и от этого огонёк зависти в моей груди распалялся всё сильнее.

— Потому что я могла бы помочь, — она развернулась к нам лицом. — Если позволишь, конечно же.

— Чем ты можешь помочь? — осторожно спросила я, беря руку Гермеса. Я не доверяла Афродите, которая вся из себя такая везучая и довольная, но я доверяла ему.

— Гермес упомянул, что ты всё никак не можешь привыкнуть к семейной жизни, — произнесла она игривым тоном, который, должно быть, сводил с ума всех мужчин. — Как часто вы с Аидом занимаетесь любовью?

От одной только мысли об этом меня всю скрутило. Я сощурила глаза.

— Один раз. В первую брачную ночь. Если расскажешь моей матери, я тебе все волосы выдеру.

Афродита моргнула, шокированная моим ответом.

— Почему вы не спите друг с другом?

Я пожала плечами. Я говорила об этом с Гермесом несколько раз, но тема остаётся болезненной. И Афродиту я не знала так хорошо, как Гермеса.

— Не знаю. Я просто… Не люблю его. И каждый раз, когда я думаю о том, чтобы лечь с ним, передо мной будто вырастает стена. Я не могу её ни сломать, ни обойти, как сильно ни пыталась.

— Стена? — она нахмурилась. — Разве вы не были друзьями перед тем, как пожениться?

Я кивнула. Да, это всё какая-то бессмыслица.

— Мне не нравится Подземное царство. Я как будто в ловушке. И близость с ним… Это было ужасно.

— У всех первый раз проходит ужасно. Кроме меня, но сама понимаешь. Я богиня секса, у меня не может быть иначе.

— Как у тебя это получилось? — выпалила я. — Как ты заставила себя полюбить Гефеста?