Божественный яд (СИ)

Гораздо больше беспокоило отражение. Тёмная ткань подчёркивала белизну кожи, добавляя хрупкости и изящества. Взгляд постоянно прикипал к непривычно открытому животу, в лицо бросалась краска, и никакие уговоры не помогали — хотелось прикрыться. На этом фоне вырез чоли казался даже скромным, у вечерних платьев в Транте декольте часто было намного глубже, но это тоже не успокаивало.

А стоило задуматься о том, понравится ли такой наряд Марану, и жаркой волной Иду окатило с ног до головы. Представилось, как красивые тёплые ладони ложатся на талию под кутрой, и…

Судорожно вздохнув, Идана отошла от зеркала, прижимая ледяные ладони к пылающим щекам. Сердце колотилось яростно и отчаянно, а желания были столь непристойными, что она даже на мгновение испугалась. Один раз это уже привело к неприятностям, неужели и сейчас она пойдёт на поводу у собственных чувств? И не лучше ли проявить то самое благоразумие, о котором говорил принц?

И не стоило обманывать себя мыслями о том, что она идёт просто поговорить и отдать книги. Для разговоров не одеваются вот так и не пробираются к мужчине в покои тайком под покровом ночи.

Вот только понимание этого почти не смущало и уж точно не умаляло решимости. Хотелось увидеть его, заглянуть в глаза, прикоснуться. Услышать… хоть что-то! Не признание в любви, думать об этом она не смела, но хотя бы убедиться, что ему с ней интересно, что всё это не просто так и…

Идана воззвала к небесному покровителю, моля направить и помочь. Сжала в ладони неприметный кулон в форме щита — знак Защитника, который надели на неё в день имянаречения. Снимала она его очень редко, только под вечерний наряд, и то не всегда.

Правда, вновь окинув собственное отражение взглядом, она поспешила расстегнуть замочек на золотой цепочке и сняла кулон. Перед небесным покровителем стало стыдно. Мало того, что она взывает к его помощи в таком деле, никак его не касавшемся, так ещё и в свидетели его невольно призывает.

Маран был прав, тысячу раз прав. Это её жизнь, и выбор должна делать она. Не мама, не Защитник, она сама! Даже если это будет ошибка, даже если…

Нет, это не будет ошибкой. Она делает всё правильно. Им нужно поговорить, а если случится что-то еще — так тому и быть. В конце концов, у илаатов не принято стесняться собственных желаний, а она — желает! Совершенно точно желает. И это тоже будет её собственный выбор, да!

Она с полчаса металась по комнате, её бросало из крайности в крайность — то в жар, то в холод, то к желанию вообще снять кутру и явиться так, то к уверенности, что идти к нему сейчас вообще — чистое безумие. Сейчас её сильнее всего пугало уже не собственное решение заявиться ночью к мужчине, а его возможная реакция. Вдруг он высмеет её? Отвергнет? Скажет какую-нибудь гадость, выставит прочь…

А её нога? Он, конечно, видел её, но ведь не целиком, а колено, где смыкалась живая и мёртвая плоть, представляло собой крайне неприятное зрелище. Вдруг это его оттолкнёт?

В конце концов загадав себе повернуть обратно, если в коридорах дворца кто-то встретится, она взяла книги как предлог, который вполне можно было использовать, если Маран не ответит на её порыв, и, больше не глядя в зеркало, тихо выскользнула из покоев. А длинный чёрный шёлковый пояс остался лежать перед зеркалом.

Сад Лилий ночью был загадочно-пустынным. Приглушённый свет редких светильников позволял не потеряться в бесконечных переходах, но цвет наряда оказался неожиданно уместным. Мягкие туфли без каблуков ступали бесшумно, и Ида самой себе казалась лишь одной из множества заблудившихся в коридорах теней.

За время пути не встретилось ни души и не донеслось ни звука, не считая криков ночных птиц из сада — некоторые окна были приоткрыты.

Нужная дверь нашлась без проблем, а справиться с простым замком опытному техномагу и вовсе не стоило усилий. Перехватив книги одной рукой, вторую Ида прижала к замочной скважине, вливая в металл собственную силу. Щелчок механизма в царящей полуночной тишине прозвучал оглушительно, заставил Идану вздрогнуть и испуганно оглянуться. Сердце подпрыгнуло к горлу, и целая минута понадобилась на то, чтобы унять его и успокоить дыхание.

Никто не мог услышать этот звук, и таким громким он показался только от волнения и напряжения. Нигде не топали ботинки встревоженных стражей, вообще никому во всём дворце не было дела до оказавшейся не там, где положено, гостьи.

Дверь поддалась легко и бесшумно, открылась, впуская Идану в комнату. Та утопала в сумраке, и только на низком столе у окон светился небольшой шар на ножке. Показалось, в нём трепещут крыльями несколько невероятно ярких светлячков, и Ида, тихо прикрыв дверь, невольно шагнула в ту сторону, заинтересованная: до сих пор она не встречала подобных светильников.

Далеко девушка не ушла. На шею легла чужая ладонь, сзади прижалось твёрдое тело, а справа под рёбрами болезненно кольнуло.