Божественный яд (СИ)

В наполнении амулета. Вместо серьёзной сильной вещи из хороших материалов и огромного количества силы — украденной у него силы! — вышла хрупкая и грубая поделка. К сожалению, способная выполнять своё предназначение, но нестойкая ко всем внешним воздействиям и не способная заблокировать магию жертвы — кем бы та ни была.

В сокрытии улик. Она, кажется, вообще не задумывалась о том, что виновность Кутума окажется нетрудно установить, потому что он оставлял слишком много следов. К лучшему. Пусть поймают, пусть убьют при задержании, лишь бы вместе с Ней

Если бы он ещё мог как-то подать знак!.. Но оставалось только ждать подходящего момента и надеяться, что тот подвернётся. Потому что ненависть этой неведомой твари была густо замешана на страхе, страх — на жажде мести, и весь этот клубок не добавлял ей расчётливости и здравомыслия. А значит, всё это играло на руку тому, с кем это существо намеревалось сцепиться в ближайшем будущем.

Лишь бы только успеть до заката, потому что убивать ещё одну ни в чём не повинную девушку он совсем не желал.

***

«Блудная тень» очень своеобразно меняла восприятие. Сейчас Маран помнил, сколько усилий пришлось приложить, чтобы научиться нормально соображать и, главное, двигаться под её воздействием. Собственное тело словно находилось немного впереди, и движения выходили заторможенными, неловкими — как будто он управлял чужими руками и переставлял чужие ноги.

Вновь приноровиться оказалось нетрудно, обретённые в прошлой жизни навыки быстро вспомнились. Шаг, другой — и к движениям вернулась обычная уверенность и плавность, так что сторонний наблюдатель не заподозрил бы, что с ним что-то не так.

— Всё-таки пришёл один? — с непонятным выражением спросил Кутум, стоявший посреди карды и потому заметный от самого входа.

— А ты надеялась, я приведу тебе дополнительное мясо? — спокойно уточнил Маран.

— Мне хватит тебя! — ухмыльнулся противник.

Противница. Потому что от Кутума, кажется, осталось только тело, он больше не был самим собой. Обычно через «Блудную тень» души людей виделись редкой дымкой, окутывающей всё тело целиком — у торса плотнее, на конечностях почти незаметной. Его же голова и туловище словно были заключены в одну ледяную глыбу, хорошо знакомую по прошлым встречам с теми, кто называл себя богами. Только в других телах глыба эта была больше и охватывала почти всё тело.

Впрочем… Действительно ли ничего больше не осталось?

Приглядевшись, Маран различил сквозь бликующую поверхность что-то ещё. Мятущиеся тени, клубы, пятна… Не цельный кристалл — толстая корка. Похоже, Чёрный Ветер был ещё жив, и богиня делила тело с ним.

— Хочешь сказать, что готова драться вот так? Один на один? Честно? Тебе знакомо это слово? — спросил Маран, не спеша спускаться в карду. Там, на этой ритуальной площадке, во имя богини было пролито много крови и оборвано много жизней, и это наверняка что-то для неё значило сейчас. Не просто так она стояла там и не спешила нападать.

— О честности мне говорит убийца, привыкший бить в спину?! — Лицо исказила бешеная гримаса.

…А по кокону словно прошла короткая рябь.

— Тем более странно, что о ней заговорила ты и именно сейчас. В шаге от мести за остальных потаскух, не гнушавшихся сношений с животными… так, кажется, вы обычно называли людей?

Оскорбления слетали с языка сами собой, над ними не надо было думать: он прекрасно знал все её слабые места.

Их слабые места. Все они одинаковые… были.

— Жалкая тварь! Как ты смеешь! — зашипела она, исказив мужской голос до неузнаваемости, дёрнулась вперёд… но опомнилась и с места не сошла. — Иди сюда и сражайся!

Любовь всегда была несдержанной и легко поддавалась эмоциям. Они все такими были, но при том могуществе, которым обладали раньше, это обычно становилось проблемой окружающих.

Судя по всему, основную часть своих сил она утратила, а вот вспыльчивость — нет. Тем больше вопросов вызывали её попытки сдержаться и непременно заставить его подойти.

Маран опустился на корточки рядом с краем карды, вглядываясь в камень и воздух незримой грани, и бросил:

— Подойди сама, тебе же не впервой унижаться и бегать за мужчинами.

Впрочем, незримой ли? Это просто игра света или карду от остального храма на самом деле отделяла зыбкая, едва заметная дрожащая пелена?

Кутум издал нечленораздельный звук и бросился вперёд, ведомый яростью обиженной богини, не привыкшей сдерживать эмоции.

Бросок вышел стремительным, в руке блеснула сталь длинного широкого ножа, но Маран именно этого ждал, поэтому откатиться с линии атаки ничего не стоило.

— Ненавижу. Сдохни! — заорал Кутум, бросаясь следом за противником и беспорядочно нанося удары.

Маран не спешил атаковать в ответ, хотя удобные моменты были. Его смущало то, насколько крепко держалась Любовь за уязвимое человеческое тело, явно подставляя Кутума под удар. Уж не потому ли, что оказалась привязана к этому телу против воли, не могла освободиться сама и хотела сделать это чужими руками? Он тяготил её? Или, наоборот, без него она ни на что не была способна?