Божественный яд

Джуранский выскочил на улицу и чуть не сбил с ног Лебедева, который неторопливо двигался к аптеке. Не извинившись, ротмистр кинулся дальше. Он выскочил на Большой проспект и увидел, как от остановки Восьмой линии, звякнув колокольчиком, тронулась конка.

Пара лошадок еле-еле тащила голубой вагончик, оклеенный рекламой универсального средства от запоров. Догнать транспорт с таким черепашьим ходом для бывшего кавалериста не составило труда. К тому же Джуранский увидел впереди конки двух городовых. Ротмистр выхватил офицерский нейзильберовый свисток и дал тревожный сигнал.

Городовые встрепенулись.

Мечислав Николаевич, яростно махая руками, приказал им задержать вагон.

Предупреждающе тренькнул колокольчик, и конка встала.

Джуранский подбежал к вагончику, прыгнул на подножку, схватился за вертикальный поручень и влетел внутрь салона.

На лавке одиноко сидела дама в вуали. Уронив голову на грудь, она прислонилась к стеклу, из-за которого выглядывал удивленный вожатый.

Держа наган наготове, ротмистр подбежал к даме и откинул вуаль.

7

Когда опоздавшая и запыхавшаяся Софья Петровна подоспела к Студзитской, мерзнувшей у «Польской кофейни» уже больше четверти часа, морозный воздух успел освежить ее лицо. Однако Елена Павловна подняла вуалетку, взяла за руки новую знакомую и внимательно посмотрела ей в глаза.

— Софья Петровна, вы плакали?

— Нет, нет… дети рано разбудили, не выспалась… — Софья Петровна совсем не умела врать и засмущалась.

— Вот что, — решительно сказала Студзитская, — сейчас пойдемте, выпьем шоколаду, а потом погуляем, и вы расскажете мне все, что с вами случилось.

Софья Петровна попыталась объяснить, что она вынуждена откланяться и немедленно возвращаться домой. Ей и так чудом удалось вырваться от Глафиры, которая решительно не отпускала ее. Пришлось поплакать и дать клятву, что она добежит до кафе только для того, чтобы извиниться и сразу вернется обратно.

Но вместо заготовленных по дороге объяснений Софья Петровна пробормотала что-то невнятное.

Студзитская опустила вуалетку, подхватила подругу за локоть и, не слушая возражений, решительно повела в кафе.

Елена Павловна вновь выбрала самый дальний от окон столик. Она заявила, что в этот раз ее черед угощать, и заказала к горячему шоколаду дюжину воздушных птифуров.

— Дорогая, чем я могу помочь? Все, что в моих силах, я сделаю!

Студзитская говорила с таким искренним жаром и дружелюбием, что Софья Петровна испытала непреодолимое желание излить душу.

Принесли шоколад и пирожные. От волнения госпожа Ванзарова и не заметила, как съела три птифура и большими глотками осушила чашку. При этом она успела полушепотом рассказать супруге чиновника особых поручений Ревельской сыскной полиции о страшной угрозе, которая прозвучала из телефонного аппарата.

Елена Павловна, казалось, была сильно озадачена.

— А вы уверены, что угрозы предназначались именно вам, а не вашему мужу? — с нескрываемым сомнением в голосе спросила она.

— В том-то и дело! Это неслыханная дерзость! Как вы думаете, что мне делать? Может, это глупая шутка?

Студзитская на мгновение задумалась.

— Вы не интересовались, ваш муж не ведет, случайно, какое-нибудь опасное дело?

— Что вы! Он никогда не говорит дома о своих делах. Да и я бы не стала задавать такие вопросы. — Софья Петровна взяла еще одно пирожное и вдруг заметила, что на правой руке знакомой нет обручального кольца.

— А почему вы не носите… — и Софья Петровна запнулась.

Студзитская вздрогнула, как будто очнулась от глубокого сна:

— В Ревеле другие обычаи, — засмеялась она. — У них принято носить кольцо на левой руке, а мне это не нравится… И вас сильно напугал этот звонок?

— Очень! — искренне призналась Софья Петровна. — Кухарка с трудом отпустила меня из дому. Так что вы думаете, эта угроза опасна?

— А что на это сказал ваш муж? — ответила вопросом на вопрос Студзитская.

— Он сказал, чтобы мы не выходили дня два или три, пока он не найдет того, кто телефонировал.

— И как же он позволил, чтобы семье полицейского угрожали?

— Вот именно! — в сердцах согласилась госпожа Ванзарова. — Со вчерашнего дня я просто не нахожу себе места!

Студзитская аккуратно промокнула салфеткой уголки губ.

— Дорогая моя! — сказала она нежно. — Вам следует совершенно успокоиться. Ваша нервозность может передаться детям. Я совершенно уверена, что вам ничего не угрожает. У меня хорошо развита интуиция, и я готова в этом поклясться!

Эти слова подействовали на Софью Петровну как самое лучшее успокоительное. Она с облегчением вздохнула, благодарно улыбнулась и с удовольствием съела еще один птифур.

— Спасибо, Елена Павловна! Я вам верю! Как хорошо, что мы встретились!

— А кстати, Софья Петровна, вы не забыли о причине нашей встречи?

И Студзитская вынула из сумочки туго свернутый фунтик.

Софья Петровна всплеснула руками. Ну, конечно! Она же должна приготовить сегодня праздничный обед! Она совсем забыла послать Глафиру за окороком! Это — катастрофа! Она дурная, неумелая хозяйка! Как стыдно!