Божественный театр

Остальные актеры, позевывая, рассеялись по двору, встали столбами, и антрепренер немедленно начал свирепеть.

– Ну, так и будете глазеть друг на дружку? – рявкнул он. – Титур, Князь, марш в фургон, доставайте декорации! Беригон, на сцену, снимать вчерашние!.. Да поживее! Аглюс, хватит спать, помоги ему! – Грозный взгляд повелителя «Божественного» театра упал на «злодейку» Изу Стрелу, присевшую было на лесенку под фургонной дверью. – Ты еще приляг тут, кобылища! Кто юбки за тебя зашьет? Опять в дырах на публику выйдешь?!

«Кобылища» вскочила, фыркнула и скрылась за фургоном, подальше с глаз.

– Пиви, париками займись! Тала, подмети в зале! – скомандовал Муниц. – Фина!..

Он огляделся, но жены во дворе не увидел. Достойная подруга старого Дракона была уже в амбаре, на сцене, готовая руководить снятием декораций.

Фина Пышечка знала свое главное место – у входа в «святилище», с пачкой билетов и жестяным ящиком для сборов наготове. Но это – перед началом спектакля, а пока, на досуге, она за всеми приглядывала.

Пиви тяжело вздохнула. Поднялась в фургон с реквизитом, вынула из сундука парики, взяла с полки гребень и пудреницу. Привычно пожелала увидеть в руках вместо всего этого предмет, который еще не изобрели в Ниамее и которого ей, заядлой курильщице, изрядно недоставало – электронную зажигалку. Здешние спички вечно отсыревали и имели обыкновение кончаться в самый неподходящий момент…

Увы, парики остались париками, гребень – гребнем, пудреница – пудреницей. Пиви снова вздохнула, выбралась из фургона, где было слишком душно, на свежий воздух и, сев на лесенку, взялась за работу. Не слишком легкую, надо заметить, – лысоватые парики следовало расчесывать осторожно, чтобы не выдрать последние волосы…

Папаша Муниц, дабы самолично приглядеть за декорациями – вдруг еще не то вынесут, бестолочи, возись потом, затаскивай обратно! – подошел поближе к фургону, в котором шуршали и бубнили что-то новый комик с «благородным отцом». Вынул из кармана мятый носовой платок, обтер вспотевшую шею. И солнце-то еще толком не поднялось, а жарища…

– Каер Муниц, здравствуйте, – услышал он вдруг за спиной тихий голосок и обернулся.

На него застенчиво смотрела маленькая худенькая женщина, выглядевшая совсем девчонкой, но с обручальным кольцом на пальце. Показавшаяся ему смутно знакомой. В одной руке она держала дорожную сумку, другой пыталась поправить растрепанные соломенные кудри, падавшие на глаза.

– Здрасте, – пробурчал Дракон, силясь вспомнить, где он ее видел. – За билетами? Так рано еще. К полудню приходите.

– Я не за билетами, каер, – она потупилась и тут же снова вскинула взгляд.

Глазки у нее были трогательные. Голубые, как незабудки. Смотрели просяще, но в то же время как бы и с уверенностью, что отказа не будет.

Это Муница слегка удивило.

– Чего же вы хотите, кру?

– Хочу спросить… не найдется ли у вас какой работы? – Она торопливо добавила: – Я умею готовить, шить…

– Работы? – перебил он, хмыкнув. – Нет, милочка. Ничего такого у меня не найдется. Тут, знаете ли, театр, а не дамские будуары.

– Понимаю. Но, может быть…

– Всего доброго.

Просящий взгляд ее уже не удивлял его и не трогал. Дракон успел насмотреться за свою суматошную жизнь не только на безработных актрис. Приходили к нему порой искать места и такие вот наивные создания, которые знать не знали, что такое театр, тем более бродячий, и считали почему-то, будто кому-то там требуются горничные.

Он повернулся к ней спиной, но просительница оказалась упорной.

– Каер Муниц, – начала она, – выслушайте меня, пожалуйста…

Дракон мгновенно раздражился.

– Еще чего! – рыкнул он. – Нет у меня времени ни слушать вас, ни лясы точить. Идите подобру-поздорову, не стойте под ногами!

Из фургона как раз начал спускаться Титур Полдень, таща свернутую в рулон декорацию, и Папаша ринулся проверять – нужную ли взял. Оказалась нужная. Пришлось, однако, еще покликать Аглюса, глухую тетерю, – тот отозвался только с третьего раза, чем разозлил антрепренера еще больше. Наконец Аглюс прибежал, принял, осыпаемый проклятиями, у «благородного отца» рулон и поволок его на сцену. Титур, кряхтя, залез обратно в фургон, но, вместо того выносить следующую декорацию, опять забубнил что-то новичку.

– Шевелитесь! – гаркнул Дракон. – По одной в час собираетесь таскать?!

– Каер Муниц… – снова услышал он за спиной тихий, но настойчивый голосок и взбеленился окончательно.

Но только он собрался повернуться к назойливой бабенке, чтобы вытолкать ее со двора, как из фургона высунулся Князь-Волчок и отвлек его от жестокого намерения.

– Каер Муниц, не скажете, что это такое? – удивленно вопросил новый комик.

В руках у него была престранная штуковина, с ходу и впрямь не разберешь, что к чему, – пыльный кожаный мешок с притороченной к нему снизу железной треногой, утыканный поверху деревянными трубочками, с пестрыми рядами костяных кнопок по бокам.

Сам Дракон узнал ее не сразу. А узнав, досадливо сморщился.