Божественный театр

Фиалка тем временем, не растерявшись, бросилась к ней и помогла подняться на ноги. Заглянула в лицо и, видно, все про ее состояние поняла. Потому что, не дожидаясь, когда Пиви выйдет из ступора, снова пришла на помощь:

– Бедняжка, куда ж ты так спешишь… неужто дурная весть? – И, отвернувшись от публики, одними губами подсказала: – Да, госпожа…

– Да, госпожа, – послушно повторила Пиви, по-прежнему ничего не соображая.

– Какая же? Говори!

Какая? Вот бы вспомнить…

– Да, госпожа, – еще раз сказала Пиви.

– Я жду!

– Да, госпожа, – заклинило Пиви.

– Из Тарха прискакал гонец… – снова зашептала в сторону Фиалка.

– Из Тарха пригонцал скакец…

Опустим же, как говорится, милосердный занавес над этой сценой.

Примерно через час Пиви Птичка сидела на длинной деревянной скамье возле единственной дороги, по которой можно было уехать из Байема, в реденькой тени дерева неизвестной ей породы, и ждала дилижанса. Баул со скудными пожитками скучал у ног.

Она так и не вышла из ступора, в который ввергло ее позорное падение на сцене. Одеревенела и онемела. Не слышала даже, когда, прихрамывая, выходила из театрального двора, что вопил ей вслед старый Дракон. Впрочем, несколько слов все же уловила: «Индюшка неповоротливая! Уволена!», а остальное и слушать было незачем… Как сомнамбула, Пиви добралась до гостиницы, собрала вещички, доковыляла до придорожной скамьи и села – все под неумолчный истерический визг Дуду Альенсы в левом ухе.

Потом и Дуду умолк, поскольку никакого ответа не дождался. В голове у нее вяло пошевеливалась одна-единственная мысль: «Вот и все…»

Кончено. Она обречена.

Когда должен подъехать дилижанс, Пиви не знала. И не интересовалась. Ей было безразлично – сидеть весь вечер, всю ночь, всю жизнь. Ехать некуда и незачем. Сколько уже успела здесь проторчать, она тоже не знала.

Как вдруг за спиной раздался радостный крик:

– Вот она!

Голос был знакомый. Пиви вздрогнула и внутренне заметалась.

– Нашли наконец! – Перемахнув через скамью, кто-то уселся рядом. Взял ее за руку своими обеими и легонько встряхнул.

Она скосила глаза.

Князь.

Он тут же затарахтел:

– Ну, милая, заставила ты нас побегать! Весь Байем обшарили!.. Никак уехать собралась? А почему в эту сторону? Юва-то – в противоположной!

Из-за скамьи вышел еще кто-то и тревожно заглянул ей в лицо. Катти Таум.

Пиви зажмурилась.

– Старик уже передумал тебя увольнять, успокойся, – скороговоркой сыпал Князь. – Грозится вычесть из жалованья, только и всего… Послал нас за тобой. Сама подумай – что ему без тебя делать? Поглядел он было на Катти – не заменит ли?… Да тут же и понял, что не может она играть на сцене и гамадуне одновременно…

Пиви зажмурилась еще крепче.

Ступор вдруг отпустил, сменившись облегчением. И одновременно тоской. Не увольняют – это хорошо. Но… значит, опять все заново. Надоевшие до тошноты поиски, глупейшие роли, Драконья рожа, Кобрины придирки… кошмар.

Дрожь пробрала ее с головы до ног.

Тут Катти что-то пробормотала. Князь выпустил руку Пиви и поднялся на ноги.

– Ладно, – сказал. – Пойду я. Вещички приберу, нечего им тут валяться. А вы поговорите, конечно…

Он подхватил баул Пиви и зашагал прочь.

В следующий миг ее кто-то обнял – нежно, как сестра, которой у нее никогда не было.

Тихий голосок шепнул на ухо:

– Поплачь, если хочешь.

И Пиви разрыдалась.

* * *

До сих пор она никому не рассказывала о своей беде. Среди ее друзей и родных не было ни одного человека, который поверил бы, во-первых, в то, что Пиви Пим – вполне разумная и трезвомыслящая девица, скептичное дитя времени высоких технологий – оказалась способной обратиться за помощью к… колдунье. А во-вторых, в то, что это обращение могло и впрямь иметь какой-то реальный результат, да еще и с далеко идущими последствиями. Ей не хотелось выглядеть полной идиоткой в глазах людей, чьим мнением она дорожила, к тому же они ничем не помогли бы, даже если бы поверили. Поэтому Пиви стоически молчала.

Но сейчас ее, неожиданно для нее самой, прорвало. И, содрогаясь от рыданий, захлебываясь слезами, она вдруг начала рассказывать практически незнакомому человеку историю всей своей несусветной глупости. Спеша, путаясь в словах, чувствуя, что, если не выговорится наконец, сердце у нее попросту разорвется…

…Возможно, никакой беды не случилось бы, верь Пиви рекламным объявлениям и обратись к обычной шарлатанке. Но она им не верила и приложила немало усилий, чтобы отыскать настоящую ведьму, и в самом деле что-то умеющую.