Божьи дворяне

С целью наиболее полного и эффективного использования огнестрельного оружия дон Хуан Австрийский, как мы знаем, внес поправки в конструкцию христианских кораблей, приказав срезать носы на галерах, несмотря на то, что это лишило галеры возможности таранить борта вражеских кораблей. Однако артиллерия, как мы уже говорили, по существу, послужила лишь в качестве средства завязки боя, в то время, как основным приемом борьбы продолжал оставаться абордаж.

Медленность процесса заряжания орудий и небольшая точность артиллерийского огня фактически исключали длительную и дальнобойную артиллерийскую дуэль, зато позволяли сойтись на таран и на абордаж. Разделение обоих флотов на отдельные тактические группы привело к возникновению трех очагов сражения, вследствие чего искусство тактического морского маневрирования явилось важным моментом в ходе битвы при Лепанто.

Части боевого порядка мусульман практически не взаимодействовали между собой, или же опаздывали с осуществлением взаимодействия (как в случае с Улух-Али Алжирским). Поэтому христиане смогли уничтожать флот турок по частям. Отдельные военачальники флота «Священной Лиги», напротив, по собственной инициативе и своевременно шли на выручку соседей и маневрировали гораздо лучше турок.

В ходе сражения христианам удалось потопить 20 галер мусульман. 200 мусульманских кораблей оказались трофеями воинов «Священной Лиги». В результате поражения турок было освобождено 12 тысяч христианских гребцов-невольников, прикованных цепями к турецким галерам. «Священная Лига» потеряла только убитыми свыше семи тысяч солдат и матросов, не считая погибших гребцов, которых на одних только венецианских галерах насчитали около двух с половиной тысяч человек.

Между прочим, дон Мигель Сервантес де Сааведра, будущий автор «Дон Кихота Ламанчского», командовал в сражении при Лепанто взводом испанских солдат на борту корабля «Маркеза», был дважды ранен и лишился в бою правой руки.

Вырвавшись из огненного кольца, алжирский дей Улух-Али увел остатки разгромленной турецкой армады на защиту подступов к Константинополю. Сил у турок оставалось ничтожно мало.

Впрочем, о «турках» в данном случае можно говорить только условно. Те 48 (по некоторым сведениям 52) магометанских кораблей, что уцелели в Лепантском побоище, принадлежали не собственно туркам, а алжирским («берберийским» или «варварийским», как говорили тогда) и тунисским корсарам.

Дома их встретили как героев — бывшего итальянца Хасана Венециано, бывшего француза Джафара из Дьеппа, бывшего албанца-арнаута Дали-Мами Колченогого. Но подлинными героями дня стал для магометан алжирский дей Улух-Али, сумевший не только защитить и спасти левое крыло мусульманского флота, порученное корсарам, но и захватить флагманскую галеру Мальтийского ордена. После битвы при Лепанто турецкий падишах, несмотря на сокрушительное поражение воинов Ислама, тем не менее, удостоил Улух-Али, в ознаменование заслуг последнего, звания капудан-паши и беглербея.

Победа сил «Священной Лиги» осталась, к сожалению, безо всяких стратегических последствий. Не был даже атакован обороняемый турецким гарнизоном город Лепанто. Напротив, после возвращения победоносного союзного флота в Мессину на Сицилии, Испания, Венеция и римский папа поспешили отозвать свои эскадры.

И Марко Антонио ди Колонна, адмирал папской эскадры, был совершенно прав, когда обрисовал сложившуюся ситуацию в следующих выражениях:

«Только чудом и Божиим благословением была нам дарована столь великая победа. Но не меньшим чудом я почитаю и то, что охватившие нас жадность и взаимная зависть не подвигли нас вслед за тем на новую битву — на этот раз друг против друга».

В 1607 г. римско-германский император Рудольф II Габсбург пожаловал Великому Магистру Ордена Святого Иоанна титул князя («фюрста», «принцепса», «принца») «Священной Римской империи германской нации», что было подтверждено в 1620 г. императором Фердинандом II Габсбургом. С этого времени звание Великого Магистра Ордена Святого Иоанна было (как и у Верховного Магистра Тевтонского Ордена) неразрывно связано с титулом князя «Священной Римской империи», а в 1630 г. — со статусом, соответствующим рангу Кардинала Святой Римской Церкви с титулом «Eminenza» («Высокопреосвященство», хотя некоторые историки переводят его и как «Преимущество», или «Преимущественнейшая Светлость»).