Божьи куклы

– Ну и валите отсюда! – произнес он с чувством и налил себе полный стакан водки.

Более находчивая Настена предпочла пролезть под столом и оказалась перед Валентином и Лидой, стоя на карачках.

– Зачем же так унижаться? – насмешливо проговорил Валентин. – Сегодня свадьба, а ты уже передо мной на коленях ползаешь. Что дальше-то будет? Сапоги начнешь лизать? Встань.

Он повернулся и решительно потянул Лиду за собой. Та медленно пошла рядом, послушная, как тряпичная марионетка, управляемая искусным кукловодом. В коридоре она остановилась и сказала:

– Спасибо, Валентин. Я вернусь, заберу вещи и поеду домой.

– Продолжения знакомства не желаете? Может, первую брачную ночь?

– Вы в своем уме или сбрендили от увиденной картины? Я себя не на помойке нашла, чтобы вот так, с первым встречным…

– Мужем – вы хотели сказать. С первым встречным мужем… Не думал, что сойду за мусор… Пожалейте несчастного влюбленного, впавшего в предынфарктное состояние от разбитого сердца!

– Угу! Меня бы кто пожалел!

– Я вас пожалею! Честное слово!

– Благодарю! Не стоит!

– Ну как хотите! Я все-таки достаточно джентльмен, чтобы не навязывать даме свое общество. Может, вас просто отвезти домой? Обещаю, я не буду к вам приставать! Если хотите, даже из машины не вылезу, чтобы попрощаться!

– Не стоит. Хочу побыть одна.

Она сидела в тесной телефонной будке, похожей на гроб, с этими дурацкими букетами цветов, среди которых совершенно нечем дышать. Зачем она прихватила с собой весь этот гербарий? Эти траурные венки, превратившиеся в поминки ее свадьбы? Говорила же ей мама: «Не спеши, доченька! Поживите вместе, там видно будет». Нет, ей же надо было всем нос утереть, доказать, что она лучше всех и сама знает, что ей надо, а что нет. Доказала. Лида залилась очередной порцией горьких и безутешных слез. Никакая французская тушь не выдержит такого количества влаги, и потому гламурно-брачный раскрас лица тут же превратился в воинственную физиономию индейского воина, стоящего на тропе войны, судя по извилистым полосам, оставленным на щеках невесты.

– Разрешите позвонить? – спросил знакомый голос. Валентин приоткрыл тугую дверь стеклянно-металлического убежища сбежавшей Лиды и протянул ей руку. – Вставай! Отвезу домой.

– Не поеду! – вновь заупрямилась та.

– А ко мне поедешь? – спросил он.

– Поеду, – сама не ожидая от себя такого ответа, произнесла Лида и поднялась на ноги, пнув ни в чем не повинные букеты полузавядших роз и подхватив сумочку.

Она проснулась от тихого голоса, с нежностью произносившего ее имя:

– Лида!

Удивленно открыв глаза, увидела перед собой лицо Валентина и улыбнулась детской, немного смущенной улыбкой:

– Странно все получилось, правда?

– Странно, – согласился он, – но правильно. Судьба дала нам возможность исправить ошибку, и мы ее исправили.

– И что теперь?

– Как что? Сначала разведемся. Потом поженимся.

Фамилия

Вадик торжественно достал из портфеля большую толстую книгу и сказал:

– Алла Аркадьевна, я принес энциклопедию про насекомых и еще кое-что. Папа мне разрешил. Он коллекционер-энтомолог.

– А кто такой эн-то-мо-лог? – спросила Катька Земцова.

– Это значит, что человек насекомых собирает, коллекционирует, – важно ответил Вадик и напыжился.

– Энтомология, – пояснила учительница, – это раздел зоологии, изучающий насекомых. Так что Вадим прав. Но человек может быть не просто коллекционером, но и ученым, который изучает жизнь этих удивительных созданий природы.

Тут Вадик аккуратно извлек из того же портфеля загадочный сверток и стал медленно разворачивать голубенькую ситцевую тряпочку. Ребята сгрудились у парты и с любопытством заглядывали внутрь. Там находилась деревянная коробочка с прозрачным стеклышком, на черном бархатном фоне которой был пришпилен булавкой…

– Сверчок! – воскликнула Светка.

– Это не сверчок! – строго сказал Вадик и добавил: – Это богомол.

– Кто? – переспросил Виталька.

– Богомол.

И все дружно посмотрели на меня. Я обиделась. Какой же Вадик все-таки нехороший. Дурак. И все потому, что вчера на горке мы с ним подрались из-за картонки. Я же не виновата, что первая ее нашла, и кататься мне тоже хочется. А мама ругается, когда на попе катаюсь. Говорит, испачкаешься и штаны продерешь. Отомстил мне. Товарищ, называется. Какое все же это насекомое противное, жуть. И чего он с ним носится? А ребята все в упор на меня уставились и смотрят – ждут, что я сделаю. Ничего. Я же не виновата, что у меня фамилия такая – Богомолова.

– Ириша, – позвала меня наша учительница Алла Аркадьевна. – Подойди, посмотри. Это твой тезка.

Все засмеялись. А у меня в груди что-то тяжелое засело и слезы подступили к глазам. Но я им не поддалась. Крепилась.

– Не люблю я насекомых, – спокойно ответила, следя за голосом, чтобы не дрогнул. Вроде ничего, непонятно, что обиделась.