Божья коровка 2

— Для таких людей не оправдание, — отмахнулась Григорьянц. — Слышал бы ты себя во время исполнения! С репетициями не сравнить. Что с тобой случилось, Боря? Как ты пел! Мы тут просто обомлели. До глубин души пробрало.

— Накатило вдруг, — сказал Борис, смутившись.

Григорьянц, похоже, собиралась продолжать, только тут внезапно к ним приблизился мужчина — молодой, плечистый и подтянутый. Выправка видна невооруженным взглядом, но одет в костюм, белая рубашка, галстук.

— Следуйте за мной, — сказал Борису незнакомец.

— Куда? — он удивился.

— Там узнаете, — сказал мужчина. — Прошу.

Тон, которым это он сказал, не подразумевал возможности отказаться.

Глава 15

Молчаливый спутник в штатском коридорами проводил Бориса к небольшому залу. Там по сторонам красивой и широкой двери стояли два таких же молодца. Охранник обменялся с ними взглядами и, оставив им Бориса для присмотра, тенью проскользнул за дверь. Пока он выяснял там обстановку, в зал вкатили несколько тележек с супницами и судками. Их толкали женщины в белых передниках и в таких же кокошниках на головах. Подкатив свой груз к дверям, они остановились. Двое в штатском, ловко поднимая крышки супниц и судков, быстро осмотрели содержимое и дали знак везти еду за дверь.

В этот миг Борис сообразил, к кому его позвали и что происходит там, за дверью. Охренеть — не встать! Чтоб какого-то певца притащили к руководству СССР… Для чего? Явно не расстреливать — прямо здесь, в банкетном зале, на глазах кремлевских небожителей… Сочинить такое даже либерасты, те, которые в его прошлой жизни люто ненавидели «совок», не додумались. И еще он ощутил, как забурчало в животе. Он не ел с полудня, перед выступлением ему и не хотелось, но сейчас почувствовал зверский голод. А всему причиной бдительность охраны. Их контроль судков и супниц наполнил помещение умопомрачительными запахами.

Из-за двери выскользнул охранник.

— Примут! — сообщил Борису и строго добавил: — Вести себя прилично. Самому разговор не начинать, ждать, пока спросят. Пригласят к столу — садитесь, нет — на месте оставайтесь. За столом держать себя достойно. Пить умеренно, едой не увлекаться. Есть мало, по кусочку. А не то вдруг спросят вас о чем-то, а рот едой забит… Вам понятно?

— Да, — сказал Борис.

— Заходите!

За порогом Борис встал и осмотрелся. Перед ним развернулся просторный зал, а в шагах пяти находился накрытый белоснежной скатертью стол в форме буквы «П». За столом знакомые лица персон, чьи портреты граждане несут на демонстрациях. В центре перекладины буквы «П» восседает Леонид Ильич, с обеих сторон от него — Подгорный с Сусловым и остальные. Кто-то ест, Суслов что-то говорит генсеку. Брежнев слушает, кивая головой.

Появление Бориса заметили не сразу. Первым разглядел его генсек.

— А-а, вот и певец, — объявил он вслух. — Подойди, герой.

По его голосу понятно было, что генсек с товарищами праздник уже начал отмечать, накатив на грудь не менее стакана. Борис приблизился.

— Вот кто заставил всех нас встать, — Брежнев погрозил Борису пальцем и внезапно рассмеялся. — Молодец, Коровка! Душевно пел, растрогал до слез. Так и нужно исполнять. Только, думаю, Магомаев спел бы эту песню лучше.

— Он и будет ее дальше петь, — сказал Борис. — Просто в этот раз организаторы поставили меня. Посчитали, наверное, что Герой Советского Союза на таком концерте будет к месту. Ни по голосу, ни по музыкальному таланту с Магомаевым сравнить меня нельзя.

— Скромный! — Брежнев хмыкнул. — Но старался, и не только на концерте. Книгу написал хорошую, рисунки там душевные. Молодец! Спасибо.

— Вам спасибо, Леонид Ильич, — поспешил Борис. — За квартиру и поддержку.

— Заслужил, — генсек махнул рукой. — Все бы так старались отработать. А не то им дашь, чего попросят, а потом отдачи не дождешься. Лишь болтать горазды… Ты присядь, герой, выпей с ветеранами.

Не успел Борис моргнуть, как за спиной появился стул. Перед ним на скатерти возникли тарелки и столовые приборы. Рядом встала рюмка, ее наполнили прозрачной жидкостью.

— Тост скажи! — велел Брежнев.

Борис вскочил.

— За Победу! За героев — павших и живых. За вас, товарищи!

По-гусарски опрокинул рюмку в рот. Водка жидким пламенем скользнула в пищевод и наполнила желудок теплотой.

— Хорошо сказал, — кивнул генсек. — Только многовато под одну-то рюмку. — Думаешь, что больше не нальем?

Он захохотал, другие поддержали.

— Ты присядь, — махнул рукой генсек. — Покушай, выпей, сколько хочешь, а на нас внимания не обращай.

Борис последовал совету. Официантка наполнила тарелку вкуснятиной — жареными котлетами, нежным пюре, добавила салатиков и хлеба. Поначалу он старался следовать указаниям охранника, ел помалу, ожидая, что его вдруг о чем-то спросят. Только окружающие о нем забыли. Ели, пили, что-то обсуждали меж собою… Борис не слушал. Тот факт, что он здесь сидит, тешило его гордыню. Ведь других-то не позвали. Значит правильным путем идет, может быть, со временем удастся как-то повлиять на ход истории.