Божья коровка

«Девочки», годами все под сорок и с фигурами тюленей, важно закивали. Борис взял мундир из шкафа и прошел с ним в спальню матери, где и переоделся. Так и вышел из-за шторы. Гостьи копошились у стола, где раскладывали закуски по тарелкам. Загодя нарезанные — приготовились. Борис подошел к ним ближе.

— Старшина Коровка рад приветствовать своих гостей!

Женщины подняли головы.

— Твою мать! — восхитилась заведующая вино-водочным отделом. — Не могу поверить: это наш Борис? Форменный красавчик, да еще Герой Советского Союза. Как с картиночки сошел.

— Вот кого мы в коллективе вырастили, — важно заявила Алексеевна. — Кто таким в торге сможет похвалиться? Я скажу: никто. Что там торг? Да во всей торговле в Минске не найдешь!

— Точно! — закивали «девочки».

— Я сейчас, — сказал Борис и скользнул на кухню. Там достал из холодильника блюдо с загодя нарезанным балыком и отнес его в гостиную. — Это вам гостинец из Хабаровска, — сообщил, поставив блюдо на столешницу. — В реке Амур рыбы много.

Алексеевна взяла ломтик, бросила в рот и прожевала.

— Никогда такой не ела, — сообщила «девочкам». — Вкуснотища!

Гостьи тут же повторили дегустацию и зачмокали губами — всем понравилось. Наконец расселись и стали праздновать. Пили, ели, говорили. Как Борис заметил несмотря на то, что работники торговли принесли с собой дефицитные продукты, стол в квартире заметно уступал вчерашнему. Профессура в Минске жила побогаче, чем торговля. Впрочем, все равно шикарно по сравнению с тем, как его кормили на границе и в госпитале.

Когда женщины насытились, от Бориса потребовали рассказать о подвигах. Ломаться и темнить он не стал — это не секрет, и подписок о неразглашении с него не брали. Умолчал лишь о видении в бессознательном состоянии. Женщины ахали и вздыхали.

— Как герою, тебе льготы положены, — сообщила Алексеевна, когда он умолк. — Знаешь хоть, какие?

— Нет, — признался он. — Не интересовался.

— Первоочередное предоставление жилья, — начала перечислять директор. — Хотя у тебя оно имеется. Зато плата за квартиру с скидкой в 50 процентов. Доплата к заработной плате или пенсии 20 рублей в месяц. Бесплатный проезд в городском и пригородном транспорте, за исключением такси, а раз в год — и на междугородном, в поезде или самолете. Первоочередное обслуживание в поликлинике, в доме быта и других учреждениях, например, культуры. Можешь прикрепиться к окружному госпиталю — будешь там лечиться. Телефон проведут без очереди — обязательно поставь. И еще, раз в год бесплатная путевка в санаторий или дом отдыха.

— Вы откуда знаете? — удивился Борис.

— Люди рассказали, — улыбнулась Алексеевна. Она выглядела довольной — просветила неразумного героя.

— Мне б сейчас одежду прикупить, — сообщил Борис. — Старая короткой стала, я ее отдал соседке. Есть такая льгота? А то в магазинах выбор никакой.

— Думаю, что есть, — сказала Алексеевна. — Завтра уточню. Если что, поможем и без льгот. Загляни ко мне часов в двенадцать…

Борис так и поступил. Перед этим забежал в сберкассу, где снял с книжек все имевшиеся деньги на счетах. Получилось около тысячи рублей, плюс наличные, которые так и не израсходовал на границе. Богатый Буратино! Только зря так думал. В специальной секции ГУМа, куда Борис прибыл по наводке Алексеевны, цены оказались о-го-го. Ну, так импортные вещи. Борис приобрел несколько рубашек, брюки, куртку, туфли и сандалии, кое-что по мелочи. Заплатил за все почти шестьсот рублей. Поддавшись уговорам продавщицы, прикупил и выходной костюм из полушерсти, отказавшись от кримпленового — пусть его буржуи носят. Еще сто рублей как корова языком слизала. На том шопинг и закончил. Барахла набралось много, ему вызвали такси, на котором он с покупками и прибыл к дому. Там их перегладил и развесил в шкафу. Не удержавшись, облачился в новенький коричневый костюм, белую рубашку, туфли и пошел похвастаться директору. Там был принят и обласкан.

— Как жених, — сказала Алексеевна. — Дело за невестой. Присмотрел кого или помочь? Есть хорошие девчата на примете.

— Да какая тут женитьба! — помотал он головою. — В институт собираюсь поступать, да еще в Москве. Где там жить с женою и еще вопрос — на что? На стипендию?

— Так жена пойдет работать, — не отстала Алексеевна, — будет у нее зарплата. Как герою тебе дадут комнату в общежитии. Люди не в таких условиях семьи заводили.[1]

— Я подумаю, — пообещал Борис и слинял от свахи.

Последующие дни пролетели в хлопотах. Борис посетил военкомат, где предъявил воинский билет и справку о ранении. С учета его сняли, но дали направление на ВТЭК. Комиссия его признала инвалидом третьей группы с переосвидетельствованием спустя полгода. Сергею, к слову, выдали такую же, но с переосвидетельствованием раз в год.[2] Вдруг вырастет нога? Друг ругался матом. Затем они пошли в собес, где им назначили пенсии: Сергею 26 рублей, Борису, как Герою, — 46[3]. Друг снова матерился. Не то, чтобы нуждался, но размер пенсии до глубины душиего обидел.