Божья коровка

Что сказать о службе? Она шла своим чередом. Ежедневные наряды на границу, сон и отдых. На заставе Борис встретился с Сергеем, чему оба были рады. В короткие минуты личного отдыха продолжились уроки игры на гитаре — у Бориса уже неплохо получалось. Но солировал Сергей — он пел и играл для солдат. Но случалось это редко — не давали китайцы. С наступлением холодов провокации происходили каждый день. Остров Даманский от китайского берега отделяла узкая протока — по ней и проходила граница. Перейти ее по льду — дело нескольких минут, ширина не более 60 метров. Вот китайцы и бузили. Шли на остров на виду у пограничного поста на советском берегу. Оттуда звонили на заставу, ее подымали «В ружье!», и пограничники прибывали выгонять нарушителей. Поначалу ими были безоружные хунвейбины. Размахивая цитатниками Мао, они скандировали что-то на китайском. Выдворить их обратно не составляло особого труда. Пограничники обзавелись огромными деревянными рогатками, вырубленными в лесу. Подцепив такой китайца, спихивали его на лед протоки. В ответ хунвейбины стали приходить с шестами, в конец которых вбивали гвозди, и старались засадить ими советским пограничникам. Словом, было весело. Но куда хуже стало в 1969 году — на Даманский стали приходить бойцы НОАК с оружием. В ответ на требование убираться затевали драки. Дело шло к вооруженному конфликту, и Борис это хорошо знал, даже дату помнил. В ночь на 2 марта три роты китайцев в маскировочных халатах переберутся на остров, где устроят засаду. С советского берега этого не заметят — наблюдательный пост далеко, к тому же ночью пошел снег и началась метель. Утром с поста доложат, что на остров вышло несколько китайцев. Стрельников подымет заставу «В ружье!» и поедет выдворять. Два офицера (к начальнику заставы присоединится оперуполномоченный особого отдела Буйневич) и пять солдат выйдут к китайцам и потребуют убраться. В ответ те расступятся и по пограничникам ударят автоматы. Всех семерых положат вмиг. Группу сержанта Рабовича, отряженного на остров прикрывать переговорщиков, уничтожат тоже, хотя она вступит в бой и сумеет дать отпор. Только силы будут неравны. И вот как это предотвратить? Прийти к Стрельникову и сказать: так, мол, и так, товарищ старший лейтенант, мне известно, чем кончится попытка выдворить китайцев с Даманского 2 марта. Офицер, конечно, спросит: «А откуда знаешь?» Сообщить: я из будущего, этот бой мы в училище проходили? Старший лейтенант позвонит в отряд, и из Имана приедут санитары… Но ведь делать что-то нужно! Или он останется лежать на льду, для начала пробитый пулями, а потом — и китайским штыком. Помирать ужас как не хочется…

БТР тем временем прибыл на заставу. Пограничники посыпались с брони. Пострадавшими занялась подбежавшая жена начальника — на заставе она исполняла роль внештатного медика. Не успел Борис оказаться на земле, как его подозвал Стрельников.

— За тобой «Боевой листок», Коровка, — выдал поручение. — О сегодняшних событиях.

— Есть, товарищ старший лейтенант! — вымолвил Борис.

— Не тянись, — улыбнулся офицер. — Это не приказ, а поручение секретаря партийной организации комсомольскому вожаку. Разряди оружие, пообедай и займись.

Да, Борис возглавил комсомольскую организацию заставы. Вышло это так. В январе ушел на дембель прежний секретарь. Стрельников собрал комсомольцев и предложил избрать Коровку. К удивлению Бориса, все проголосовали «за». Но не потому, что начальство приказало, здесь пока царила демократия. На собрании рядовой солдат мог покритиковать порядки на заставе и — чудо! — без последствий для себя. Если он был прав, начальство соглашалось. Удивительное дело.

С листком Борис закончил до обеда. Изобразил две сцены. На первой пограничники молотили прикладами китайцев. Во все стороны летели брызги крови и зубы нарушителей. На второй китайцы убегали с острова, и их черная цепочка постепенно превращалась в ворон. Почесав в затылке, Боря выдал и стишок:

Налетели вороны на землю советскую.
Испытали на себе силу молодецкую.
Улетай быстрей к себе, вороненок щипанный,
А вернешься к нам опять — будешь крепко битый ты.

Стих, конечно, был так себе, но ничего лучшего Борис сочинить не смог — не поэт. Но солдатам текст понравился. «Боевой листок» Борис вывесил перед входом в столовую. Пограничники толпились у него и ржали от души — даже те, кому досталось от китайцев.

— Молодец! — одобрил Стрельников, оценив творчество комсомольского секретаря перед тем, как Борис вывесил «Листок» на общее обозрение. — Правильно изобразил. Пусть сегодня повисит, завтра при оказии отошлю в политотдел отряда. Пусть посмотрят, как мы тут воюем.

— Про патроны в стволах китайцев сообщили? — не удержался от вопроса Борис.

— Разумеется, — кивнул Стрельников, не удивившись. С комсомольским вожаком у него были особые отношения.

— Что сказали?