Божья коровка

— Куцепаловым… — доносилось до Бориса. — У них хороший мальчик. Это — Журавовичам, Сергей у них подрос. Жилетку — Головко и брюки — тоже, их сыну впору будут…

Завершив разбор одежды, она собрала все в охапку и ушла довольная. «Нашел занятие пенсионерке, — подумал, проводив ее, Борис. — Ей спасибо скажут, ну, и рюмочку нальют. Пускай…»

К приходу Алексеевны с заведующими он подготовил стол в гостиной — на кухне не поместятся. Расставил по столешнице тарелки и стаканы с чашками — рюмок в доме не держал. Посуда у него разнокалиберная, но это никого не удивит. Сервизы стоят дорого, не каждый покупает. Две тарелки оказались незнакомыми — не было таких перед призывом. Квартиранты, видимо, расколотили и купили новые. Та же хрень обнаружилась и с чашками чайного сервиза. Бориса это удивило. Сцены, что ль, Людмила муженьку закатывала? Трахала о пол посуду? Ну, ладно, была б забота горевать.

Алексеевна с заведующими появилась в двадцать ноль четыре, как засек Борис по подаренным ему часам. Гостьи скинули в прихожей туфли, сняли верхнюю одежду и по очереди обняли Бориса, да еще расцеловали.

— Так! — сказала Алексеевна и указала на его рубашку. — Это чтобы снял и надел мундир с наградами. Пусть девочки посмотрят на героя.

«Девочки», годами все под сорок и с фигурами тюленей, важно закивали. Борис взял мундир из шкафа и прошел с ним в спальню матери, где и переоделся. Так и вышел из-за шторы. Гостьи копошились у стола, где раскладывали закуски по тарелкам. Загодя нарезанные — приготовились. Борис подошел к ним ближе.

— Старшина Коровка рад приветствовать своих гостей!

Женщины подняли головы.

— Твою мать! — восхитилась заведующая вино-водочным отделом. — Не могу поверить: это наш Борис? Форменный красавчик, да еще Герой Советского Союза. Как с картиночки сошел.

— Вот кого мы в коллективе вырастили, — важно заявила Алексеевна. — Кто таким в торге сможет похвалиться? Я скажу: никто. Что там торг? Да во всей торговле в Минске не найдешь!

— Точно! — закивали «девочки».

— Я сейчас, — сказал Борис и скользнул на кухню. Там достал из холодильника блюдо с загодя нарезанным балыком и отнес его в гостиную. — Это вам гостинец из Хабаровска, — сообщил, поставив блюдо на столешницу. — В реке Амур рыбы много.

Алексеевна взяла ломтик, бросила в рот и прожевала.

— Никогда такой не ела, — сообщила «девочкам». — Вкуснотища!

Гостьи тут же повторили дегустацию и зачмокали губами — всем понравилось. Наконец расселись и стали праздновать. Пили, ели, говорили. Как Борис заметил несмотря на то, что работники торговли принесли с собой дефицитные продукты, стол в квартире заметно уступал вчерашнему. Профессура в Минске жила побогаче, чем торговля. Впрочем, все равно шикарно по сравнению с тем, как его кормили на границе и в госпитале.

Когда женщины насытились, от Бориса потребовали рассказать о подвигах. Ломаться и темнить он не стал — это не секрет, и подписок о неразглашении с него не брали. Умолчал лишь о видении в бессознательном состоянии. Женщины ахали и вздыхали.

— Как герою, тебе льготы положены, — сообщила Алексеевна, когда он умолк. — Знаешь хоть, какие?

— Нет, — признался он. — Не интересовался.

— Первоочередное предоставление жилья, — начала перечислять директор. — Хотя у тебя оно имеется. Зато плата за квартиру с скидкой в 50 процентов. Доплата к заработной плате или пенсии 20 рублей в месяц. Бесплатный проезд в городском и пригородном транспорте, за исключением такси, а раз в год — и на междугородном, в поезде или самолете. Первоочередное обслуживание в поликлинике, в доме быта и других учреждениях, например, культуры. Можешь прикрепиться к окружному госпиталю — будешь там лечиться. Телефон проведут без очереди — обязательно поставь. И еще, раз в год бесплатная путевка в санаторий или дом отдыха.

— Вы откуда знаете? — удивился Борис.

— Люди рассказали, — улыбнулась Алексеевна. Она выглядела довольной — просветила неразумного героя.

— Мне б сейчас одежду прикупить, — сообщил Борис. — Старая короткой стала, я ее отдал соседке. Есть такая льгота? А то в магазинах выбор никакой.

— Думаю, что есть, — сказала Алексеевна. — Завтра уточню. Если что, поможем и без льгот. Загляни ко мне часов в двенадцать…