Божья кузница (сборник)

— У меня уже разболелась от всего этого голова, — пожаловался Ганс.

В этот момент вошел мом и объявил:

— Корабль прибывает.

— Боже мой, как я нервничаю, — Ганс никак не мог успокоиться.

Вокруг пилонов, которые были резко вытолкнуты наружу через чернеющее отверстие в стене склада оружия, замерцали поля. Послышалось едва различимое гудение, оно срезонировало по всему помещению. Пилоны возвратились, принеся на своем конце, как муху на кончике языка лягушки, круглый корабль около трех метров шириной с конусообразным выступом, напоминающим грушу. Пилоны осторожно поместили корабль в поле, поле окутало его багровым туманом и медленно опустило на пол склада.

— Наша гравитация, возможно, будет слегка тяжела для них, — сказал мом. — Но они быстро адаптируются.

— Отлично, — ответил Ганс. Его горло подсело.

Похоже, он боится, — подумал Мартин.

В грушевидном корабле распахнулся люк. Внутри, подобно бухте канатов в корабельном ящике, лежали три Брата, свернутые в кольца, — красные и черные веревки блестели, как качествееная, высоко ценимая при продаже, кожа. Сначала они не двигались. Затем с жуткой грацией, один из шнурообразных развернулся и проскользнул по полу, его передний конец слегка приподнялся, издавая едва различаемые звуки, напоминающие стрекотание сверчка.

За первым и две другие косы приподнялись перед людьми. Их разделяло всего несколько метров. Мартин ощутил приторно сладковатый фруктовый запах — так пахнет дешевая парфюмерия. Он не чувствовал отвращения или страха, скорее ему было интересно. Детское любопытство перед новой игрушкой. Они нравятся мне.

Один из шнурообразных, тот, что находился в центре, приподнял передний конец примерно на два метра от пола. Затем, он, как птичка, прочирикал на английском:

— Мы мы очень рады встрече с вами.

Ганс, глаза которого, казалось, вот-вот могли вылезти из орбит, ответил:

— Добро пожаловать на «Спутник Зари». На наш корабль.

— Да, — произнес все тот же шнурообразный. — Мы нам все любопытно узнать. Я мы не видим женщин. Странно иметь два пола: мужчин и женщин.

Чэм усмехнулся. Ганс прочистил горло и все-таки хрипло произнес:

— Ничего в этом странного нет.

— Подойди к мы нам поближе и прикоснитесь к мы нам, — продолжал Брат. — Так вы лучше узнаете, что мы мы из себя представляем.

Чэм и Мартин шагнули вперед. Беседующий с ними шнурообразный, так же, как и другие, вытянулся во всю длину на полу.

— Вы можете коснуться любого из мы нас, — сказал он. — Я мы говорим, потому что я мы наиболее квалифицированный сейчас в вашем языке. Я мы будем долгое время обучать вашему языку других, дадим им часть я мы себя.

Мартин склонился к к шнурообразному, лежащему слева, и дотронулся до него рукой. Веревки заблестели, их гладкая кожа сморщилась. Ганс стоял рядом с Мартином, но он явно не собирался наклоняться.

Чэм прикоснулся к правому шнурообразному, слегка похлопав по нему ладонью.

— Теплый, — констатировал он, — можно сказать горячий.

Мартин почувствовал тепло Брата даже прежде, чем коснулся его. Они излучали тепло, как печь.

Под рукой Мартина шнурообразный перегруппировался, веревки медленно раскрутились, образовывая четыре лапы, которые так же, в свою очередь, прикоснулись к руке Мартина. Он не удержался и вздрогнул, прикасание напоминало царапанье ногтем.

Вокруг распространился аромат хорошего вина.

— Ты не прикоснулся, — сказал Брат Гансу. — Не надо бояться. Ты сделай это.

Ганс закрыл глаза и собрал все свое мужество. Он потянулся и нежно обнял Брата, чем необычайно удивил Мартина. Брат изогнулся под давлением.

Распространился запах свежевскопанной земли.

— Как мы показались вам? — спросил Ганс, устремляя взгляд на верхний конец косы. Там веревки были завязаны в узел, и там же располагались маленькие черные глазки — по четыре на каждую веревку, появляющиеся в тот момент, когда узел саморазвязывался. Веревки покосились, рассматривая лицо Ганса.

— Если говорить как вы говорите: вы мы нам интересны, — ответил Брат. — Я мы ничего похожего никогда не видели.

— У нас есть существа, которые мы называем змеями или червяками, — все также хрипло произнес Ганс. На щеках и затылке у него выступила испарина. — Они напоминают вас…

— Вы не любите змей и червяков? Они сделали что-то плохое вам?

— Я в будущем привыкну к вам, — пообещал Ганс и бросил взгляд на Мартина. — Все не так уж и плохо, а? Как ты думаешь?

— Ты все делаешь прекрасно, — подбодрил его Мартин.

— Спасибо, — поблагодарил Ганс, отступая назад, и обратился опять к Братьям, — Вы, приятели, очень нам пригодитесь в холодные ночи.

— Он имеет в виду, — интерпретировал Братьям его слова Чэм, — что вы показались нам очень теплыми и приятными.

— А вы приятно прохладны, — любезностью на любезность отвечал Брат. — Сейчас заговорят мои наши компаньоны. Извините за мы наш язык. Не довольствуясь только язык, мы мы испускаем запахи, выталкиваем между частями компонентов, расцепляя на части мои наши передние части.

— Вы звучите, как скрипки и горны, — сравнил Мартин.

— Чувствую, это будет нечто дьявольское, — пробормотал Ганс.