Божий дар

Правозащитные организации-паразиты кормятся за счет западных грантов и жизнь ведут странную, маргинальную. Никто и никогда не слышал, чтобы борцы за одноразовую тару или за права левшей Вологодской области выиграли какой-нибудь, хотя бы самый завалященький, процесс. Зато они здорово умеют скандалить и привлекать внимание средств массовой информации.

Подопечных правозащитники ищут, околачиваясь возле вывешенных в коридоре суда стендов со списками принятых к слушанию дел. Там обозначены суть иска, фамилии истцов и ответчиков… По всей видимости, Всеволод Аристархович нашел Калмыкову именно так — изучив список. Раздобыл координаты, позвонил (а может, и лично заявился), предложил защищать ее интересы. Может, даже представился адвокатом. Людям вроде Калмыковой без разницы — адвокат, правозащитник… Будете интересы защищать? Отлично! Денег за это не возьмете? Вообще замечательно! Вперед, дорогой Всеволод Аристархович, задай им жару в суде!

И Всеволод Аристархович задал, ох и задал! Он стоял, заложив палец за брючный ремень, рубил воздух свободной рукой — вылитый Ленин на броневике. Глаза его горели, борода топорщилась, и каждый раз, когда Выбегалло встряхивал головой, с бороды на пол летели крошки.

— Система сгубила уже не одну детскую жизнь! — вещал пламенный Выбегалло. — Она сгубила тысячи и миллионы детских жизней, не говоря уже о взрослых! Страна, которая не воюет, по беспризорности занимает первое место в мире. После Гражданской войны такого не было. Уважаемый суд! Здесь сидит перед вами женщина! — Выбегалло ткнул пальцем в сторону Калмыковой. — Посмотрите на нее!

Убежденные его красноречием, все послушно посмотрели. Что ж, и впрямь женщина. Возразить нечего…

— Эта женщина — мать своего ребенка! — продолжил развивать мысль Выбегалло. Сей тезис также не вызвал возражений, и Всеволод Аристархович окинул зал торжествующим взглядом.

— А государство собирается отнять у нее ребенка, государство хочет сделать из него уголовника и бандита! Всем известно: от тюрьмы и от сумы не зарекайся, и путь из детского дома лежит прямо туда… — Выбегалло на секунду запнулся, потеряв нить, но быстро нашелся: — Путь из детского дома прямой: колония, зона, тюрьма! Вы знаете, что у нас в стране каждый пятый сидел? Когда заключенный покидает зону, куда он идет? Он идет на новое преступление! И снова попадает в тюрьму! Где его убьет туберкулез либо сокамерники…

Какой туберкулез? Какие сокамерники у двухлетнего ребенка?

Лена ударила судейским молотком по столу:

— Вы уклонились от темы. Прошу высказываться по существу.

Выбегалло снова припустил с места в карьер:

— Нет и не может быть никакого вопроса о лишении гражданки Калмыковой права растить и воспитывать собственную единокровную дочь!

Дочь?! Лена переглянулась с прокурором. Тот слушал Выбегаллу со скучающим видом, но тут встрепенулся.

Лена снова стукнула молоточком:

— Довожу до вашего сведения, что вопрос о лишении Калмыковой права воспитывать дочь никто и не ставит. Более того: у Калмыковой, насколько известно суду, никакой дочери нет. Мы здесь обсуждаем судьбу сына Калмыковой.

— Дочери или сына — не имеет значения, — запальчиво возразил Выбегалло. — Человек остается человеком независимо от пола и возраста, и права его должны соблюдаться!

— Постарайтесь все же выступать по существу дела! — потребовала Лена.

— Я и выступаю, — сообщил правозащитник. — Так вот: имело место незаконное отобрание сына гражданки Калмыковой из семьи должностными лицами! Сейчас на весах Фемиды находятся жизнь и здоровье ребенка, который потерял семью из-за неправомерных действий должностных лиц! Полагаю, прежде чем взвешивать на весах Фемиды ребенка Калмыковой, следует задуматься, что весомее — его интересы или интересы коррумпированных чиновников?

Определенно, если Всеволода Аристарховича не заткнуть, через полчаса он сведет с ума всех присутствующих в зале. Прокурора он уже, кажется, ввел в состояние кататонии.

Лена снова стукнула молотком по столу, прерывая прочувствованное выступление Выбегаллы.

— Обращаю ваше внимание, что законность или незаконность действий должностных лиц определяется судом. А ваши слова о коррумпированности чиновников — это серьезное обвинение. Располагаете ли вы фактами, подтверждающими незаконность, неправомерность действий органов опеки и коррумпированность их сотрудников?

— Да! — решительно заявил Выбегалло. — Да, располагаю! Гражданка Калмыкова и ее малолетняя дочь… Я имею в виду, сын… Ребенок Калмыковой… И его мать пострадали от необъяснимых с точки зрения морали и необоснованных с точки зрения закона действий органов опеки и попечительства Центрального округа Москвы!

— Это эмоции. Теперь потрудитесь изложить факты.

— Факты таковы, — сообщил Выбегалло. Он закатил глаза, и заговорил замогильным голосом диктора закадрового текста из фильма «Кошмар перед Рождеством»: — В поздний пятничный вечер в квартире неожиданно появился представитель органов опеки и попечительства в сопровождении представителей силовых структур…

— Кого конкретно вы имеете в виду под представителями силовых структур?