Божий молот

Министр обороны Отто Лерман появился в четверть восьмого. После получасовой беседы с ним и Роттерджеком – достаточно времени, чтобы собраться с мыслями, решил Артур – все отправились в лабориторию Ванденберга. В неё выходили окна четырёх изолированных палат. Тем самым, только в большем масштабе, копировалась планировка центрального комплекса, где содержался Гость. Полковник Туан Ан Пхань стоял перед пультом связи с палатами.

Крокермен пожал руку доктору и внимательно осмотрелся.

– Военным бывает туго, когда им приходится иметь дело с гражданскими, да? – спросил он Пханя.

– Да, сэр, – ответил полковник. – Мы не ожидали, что придётся держать у себя под замком население целого города.

возможно, Пхань пытался пошутить, но президенту было не до смеха.

– В самом деле, – сказал Крокермен, – веселиться не от чего.

– Вы правы, сэр, – подтвердил Пхань упавшим голосом.

Артур пришёл ему на помощь.

– Лучше здешней аппаратуры не найти, господин президент, – заметил он.

После втсречи с Гостем Крокермен вёл себя странно. Беседа навела их всех на печальные философские размышления, но президент, казалось, принял слова пришельца слишком близко к сердцу.

– Они слышат нас? – спросил Крокермен, кивнув на четыре двери.

– Пока ещё нет, сэр, – последовал ответ.

– Хорошо. Я бы хотел привести в порядок мысли, особенно – перед разговором с дочерью миссис Морган. Мистер Лерман несколько задержался в Европе, но мистер Роттверджек ввёл его в курс дела.

Лерман кивнул в знак согласия. Как ни старался, он не мог сдержать вздох. Артур много слышал о Лермане, о возвышении владельца огромных предприятий до главы Президентского Совета по связям с промышленностью. Два месяца назад он получил назначение на пост министра обороны, заменив известного своими хищническими замашками ставленника Хемптона. По образу мышления он оказался близнецом президента.

– У меня вопрос к мистеру Гордону, – сказал Лерман.

Он многозначительно посмотрел на Артура и Харри, стоявших возле лабораторного столика для работы с микроорганизмами.

– Я вас слушаю.

– Когда военные получат вашу санкцию на исследование мыса Фернис?

– Не знаю.

– Это ваша сфера, Артур, – тихо напомнил президент. – Здесь вам принимать решение.

– Впервые слышу, – парировал Гордон. – Какого рода исследование вы подразумеваете?

– Нам бы хотелось обнаружить слабые стороны объекта.

– Но ведь неизвестно даже, что он из себя представляет, – вступил в беседу Харри.

Лерман покачал головой.

– Все считают, что мы имеем дело с замаскированным космическим кораблём. Вы согласны с этим мнением?

– Я не могу согласиться или не согласиться. Просто не знаю, – ответил Харри.

– Господа, – вмешался Артур. – Я полагаю, сейчас не время для подобного обсуждения. Мы сможем вернуться к этому вопросу после беседы президента с четырьмя свидетелями и не раньше, чем увидим место происшествия.

Лерман утвердительно кивнул. В лабораторию вошёл генерал Фултон с толстой пачкой бумаг в руках и сел, не сказав ни слова.

– Ну, хорошо, – сказал Крокермен. – Давайте посмотрим на них.

Из динамика внутренней связи раздался голос Энис.

– Ребята, сейчас вас ожидает встреча с президентом.

Жалюзи с лёгким шорохом раздвинулись и исчезли в стене, а за ними показалась прозрачная перегородка, приблизительно, два метра в ширину и один – в высоту. Через двойное стекло Эдвард увидел президента Крокермена в окружении нескольких человек, знакомых по телепередачам, и ещё двоих, чьи лица ничего не говорили ему.

– Простите меня за вторжение, господа и вы, мисс Морган, – начал Крокермен с неглубоким поклоном. – Надеюсь, мы знаем друг друга, даже если формально не представлены. Это мистер Лерман, министр обороны, это мистер Роттерджек, мой советник по науке. Вы знаете Артура Гордона и Харри Файнмана? Нет? Они возглавляют специальную группу, изучающую, по моему поручению, ваши находки. Подозреваю, у вас есть причины для недовольства, о которых вы хотите сообщить мне.

– Рад встрече с вами, сэр, – раздался голос Минелли.

Крокермен повернул голову в другую сторону. Эдвард сообразил, что все палаты выходят в центральную лабораторию. На противоположной стороне в последнем окне он увидел бледное при свете люминесцентной лампы лицо Стеллы Морган.

– Я пожал бы вам руки, если б имел такую возможность. Пострадал каждый, кто замешан в этой истории, но вы – особенно.

Эдвард пробормотал что-то в знак согласия.

– Мы плохо понимаем, что происходит, господин президент.

– Мне доложили, что вы вне опасности. У вас не обнаружено никаких… гм… космических микробов. Откровенно скажу, вас держат здесь из соображений государственной безопасности, а не из-за физического состояния.

Теперь Эдвард понимал, отчего Крокермена называют самым обаятельным президентом со времён Рональда Рейгана. Сочетание приятной наружности, манера держаться с достоинством, искренность – пусть и обманчивая – смогли поднять настроение даже у Эдварда.

– Мы беспокоимся за наши семьи, – сказала Стелла.

– Думаю, ваши родные осведомлены о том, что вам ничто не угрожает. Это так, генерал Фултон?

– Да, сэр.