Божий суд

Крепись, мужайся, ничего не бойся

И привыкай ко княжеской судьбе...

В дверях появляется Ратибор, но Мономах резким знаком удаляет его, не давая раскрыть и рта.

Мономах

(Ратибору)

Да что же это делается? Скройся!

Г и т а

С ребенком даже не дают проститься!

(засовывая в карман сына деньги)

Вот тебе десять золотых монет —

В дороге может всякое случиться...

Ты, правда, не боишься сильно?

С в я т о с л а в

Нет...

Г и т а

(оглядываясь на недовольно кашлянувшего мужа)

Я это просто так... на всякий случай,

И на меня сердито не смотри!

Мономах

Ты понапрасну княжича не мучай,

А лучше дело... дело говори!

Г и т а

(с недоумением)

Какое еще может быть тут дело?

Мономах

Тогда я сам напутствую его!

(сыну, строго)

Веди себя достойно, твердо, смело,

А главное — не бойся ничего!

Княжич согласно и быстро кивает, незаметно кулаком утирая нос.

Мономах

(сыну)

Ну вот, я все сказал. И — Бог с тобою!

Дай я тебя теперь благословлю

Вот так... так...так... отцовскою рукою!

Мономах осеняет сына большим крестом и только после этого целует в голову.

Мономах

И вытри слезы. Знаешь — не люблю!

В дверях снова появляется Ратибор и, похлопав по рукояти меча, красноречивыми жестами показывает, что хан Кидан больше не будет ждать.

Мономах

(Гите)

Ну, что стоишь и ждешь беспечно?

Благословляй же сына, мать!

Г и т а

Что?.. А?.. Да-да, конечно!

(торопливо, вперемешку с частыми поцелуями, крестя сына)

Я плохо стала понимать...

Мономах, Гита и Святослав выходят. Как только слуги выносят последний стол, в зале появляются Ратибор и Олбег.

Р а т и б о р

(Олбегу — выгнав остававшихся слуг)

Отряд готов?

О л б е г

Да, если что — не медля!

Р а т и б о р

(хмуро)

Вот это «если что» — страшней огня!

И как он не поймет, что это не для —

Его, его детей, жены, меня?!

(после короткого раздумья)

Что наши торки?

О л б е г

Согласились тоже!

Р а т и б о р

То — хорошо. Аж отлегло в груди!

На половцев они точь-в-точь похожи...

Ты им одежду степняков найди!

О л б е г

Уже достал!

Р а т и б о р

А что изба-истобка?

О л б е г

Как ты велел, сказал я мастерам!

Р а т и б о р

Добавь, чтоб крышу сделали торопко!

(усмехнувшись)

То есть, не сделали... Скажи, проверю сам!

(опять немного подумав)

Пока что все... Как главное услышим,

По моему сигналу и начнем!

Пошли!

Ратибор с сыном уходят. Вошедшие слуги начинают гасить свечи.

Л е т о п и с е ц

И это тоже мы запишем —

Как темные дела творятся днем...

Входят расстроенные Мономах и Гита. В тронном зале темно. Горит только один канделябр с тремя зажженными свечами. Они останавливаются около него.

Мономах

Вот и уехали. Ты успокойся, лада!

Г и т а

Прошу меня не трогать! Как ты мог?

Мономах

Не буду, хорошо...Так было надо!

Г и т а

Все надо... надо... надо... О, мой Бог!

Ведь он — мой сын!

Мономах

Мой, между прочим, тоже!

Г и т а

Тем более! Так шел к моим рукам,

Так ласков был, а ты его, о Боже,

Отдал на растерзанье степнякам!

Мономах

Да ничего, поверь мне, не случится!

Г и т а

Как ничего? И как спокойно ждать?

Ты что, не видел этих ханов лица?

Я б и раба им не решилась дать!

Нельзя играть так мальчика судьбою!

Всё это, князь, сведет меня с ума...

Мономах

Ну, раз уж мы на титулы с тобою,

Княгиня, ты должна понять сама!

Во-первых, он не мальчик, а мужчина —

Ему не к лику кружевная вязь!

Он воин, и на это есть причина,

Ты видела ее сегодня...

Г и т а

Князь!

Мономах

(не давая ей говорить)

Второе есть. Он — княжич. Это значит

Вести дружину за собою в бой,

Когда охрана по бокам лишь скачет,

И только враг бывает пред тобой!

Вот почему мы сызмальства их учим

Скакать, стрелять, рубить, колоть и бить...

Ты все твердила, что напрасно мучим!

А мы — любя! Чтоб позже не сгубить...

Мономах подходит к двери, подзывает гридня и, сказав ему что-то, возвращается.

Мономах

О чем я, бишь?..

Г и т а

О гибели детей!

Мономах

Тогда о третьем, и последнем —

О половцах...

Г и т а

Что, говорят, едят живых людей?

Мономах

Не надо верить глупым бредням!

Да, половцы, чего таить греха,

Действительно, сырое мясо ели,

Но — лошади, барана, петуха!

А с нами научились — подглядели,

Как надо жарить, парить и варить,

Причем готовят так искусно...

Г и т а

Ты пробовал?!

Мономах

Да, что греха таить,

На их пирах, и это — очень вкусно!

Иное дело, что они сильны.

И, рати наши, разметав по полю,

Теперь непобедимы и вольны

Нам диктовать свою чужую волю!

Хотел я подготовиться к войне,

Да не успел — такою злою данью

Они сейчас скрутили руки мне

Так, что не пошевелишь даже дланью!

(с горечью)

Ни средств, ни сил... Я подвожу итог:

Князь Мономах — как связанная птица!

Г и т а

И кто же нам тогда поможет?

Мономах

Бог!

Г и т а

А что же делать нам теперь?

Мономах

Молиться!

Г и т а

Ты думаешь, что мало я молюсь?

Или иконы меньше почитаю?

Гита подходит к большой иконе, кладет перед ней земной поклон и с вызовом оглядывается на мужа.

Мономах

(помогая ей встать)

Гляжу я на тебя и всё дивлюсь,

А без обиды как сказать — не знаю!..

Г и т а

Скажи, как есть!

Мономах

Ну ладно, не тая,

Скажу: ты призываешь Бога,

Его, по сути, не зовя

И не пуская до порога!

Г и т а

Я? Не зовя! Как это?

О, мой Бог!

(спохватывается и прислушивается к себе)

Мономах

Вот видишь, ты опять сказала всуе!

И хочешь, чтобы Он тебе помог?

Что толку в хладном поцелуе?!

Нет — нужно пред иконой и крестом