БП (СИ)

Валерий Антонович достает из нагрудного кармана кителя чистые погоны с одним просветом и протягивает мне, рядом появляется Петр Иванович с моим персональным стаканом, наполненным по самое-самое. Все стоят и с интересом смотрят, что же будет. А ничего особенного не будет. Берем стакан, делаем глубокий вдох, неспешно выцеживаем водку, ловим губами звездочки и раскладываем на погонах, «целуя» их. Выдох. Все… Все было бы гораздо сложнее, если бы незадолго до этого я не сьел пару бутербродов со смальцем… Теперь – доклад: «Господин капитан, господа офицеры, представляюсь по случаю присвоения очередного воинского звания, подпоручик Гуров.»

Стоим твердо, не шатаемся, речь внятная, вид адекватный. То, что надо…

– Господа офицеры, в нашем полку прибыло! – слова Бойко потонули в троекратном «Ура!» – Анатолий Иванович, разрешаю объявить перекур.

Ну, а мы вторую очередь шомполов на угли положим. А пока это делаю, сзади подходят Валерий Анатольевич и Ломов.

– Денис Анатольевич, нам показалось, что Вы как-то странно отреагировали на назначение Петра Ивановича виночерпием. Можете объясниться?

– Бога ради, Петр Иванович, не обижайтесь! Просто, зная род Ваших занятий, мне на ум пришло другое объяснение слова «аналитик». Тот, кто проверяет «а налито ли у всех?»

Секундная пауза, потом даже не смех, а хохот, к которому, по мере уяснения причины, присоединяются остальные…

… Утром состоялась интересная беседа с капитаном Бойко, которая по началу носила характер монолога. Командир был явно выбит из колеи, и ему было просто необходимо выговорится перед кем – то из близких по взглядам и, естественно, умеющих держать язык за зубами. Первоначально я думал убедить начальство в необходимости расширения группы, но не за счет казаков, а «технарями» – артиллеристами, радистами, саперами, а также обеспечения разнообразным имуществом, инструкциями и циркулярами не предусмотренном. Но говорить мы стали о другом…

– Денис Анатольевич, как Вы знаете, положение на фронте неважнецкое. На Юго-Западном фронте немцы с австрияками прорвали линию обороны в Горлице, теперь развивают успех в юго-восточном направлении. Наша 3-я армия с боями отходит. Здесь, в Польше, противник также усилил активность. Командующий поставил задачу: выяснить все, что только возможно о передислокации германских войск на участке нашей армии. И отслеживать постоянно. И немедленно докладывать ему обо всех изменениях. Он ездил в Ставку на совещание, со слов его знакомого из штаба Юго-Западного фронта, генерал Дмитриев, командующий 3-й армией, буквально засыпал вышестоящие инстанции требованиями об усилении, ссылаясь на данные разведки. Штаб расценил это, как ложную демонстрацию, а Ставка его в этом поддержала. В результате – перевес немцев только по артиллерии – в шесть раз. Оборона прорвана, а только сейчас на усиление отправлены войска. Будто это сможет что-то изменить! Я – не полководец, но чувствую, что придется и нам отступать, дабы избежать окружения.

– Господин капитан, жду постановки задач своей группе.

– Господин подпоручик, не разыгрывайте из себя тупого солдафона! Простите, Денис Анатольевич, положение наше – тяжелое с тенденцией к критическому. Это я Вам, как генштабист, говорю. Сейчас германцы будут выдавливать наши войска на север, чтобы потом совместно с Людендорфом окружить несколько наших армий здесь, в Польше. И, чтобы избежать этого, нам остается только отступать. Планомерно, вывозя все ценное, сохраняя войска для будущих сражений, но – отступать! И уничтожать все, что не сможем вывезти!

– Валерий Антонович, я не актер захудалого губернского театра, дорвавшийся до бесплатной антрепризы! Как командир группы разведчиков, жду дальнейших указаний и постановки задач.

– Извините, Денис Анатольевич. Сорвался. После этого известия – на нервах. Насколько я понимаю, все планы кампании 1915 года – коту под хвост.

– Господин капитан, в нашей жизни все болезни – от нервов, один только люэс – от удовольствия.

Бойко недоуменно смотрит на меня, потом через силу усмехается и выдает в эфир:

– Ваша парадоксальная логика иногда ставит меня в тупик, подпоручик. Хотя должен признать, что с такой точки зрения воспринимать события легче. Но это как-то не вяжется с теми чувствами, проявление которых имел честь наблюдать в госпитале…

– Госпиталь – это очень личное, господин капитан. И давайте не будем касаться этой темы без крайней на то нужды.

– Простите еще раз, Денис Анатольевич! И не обижайтесь. Поверьте, я не могу при всем моем уважении к Вам, рассказать все подробности и детали…

– И не надо. Валерий Антонович, ставьте боевую задачу моей группе, и будем думать, как ее выполнить… А к запланированному разговору вернемся позже, после ее выполнения …