БП (СИ)

К обеду все вернулись назад. Новостей особых не было. По бокам – лес, граничащий с полями. Впереди есть удобный проход по мелкой ложбинке. В самой деревне никого нет. Потому, как сгорела полностью. Движения между развалинами не заметили. Но в километре стоит полуразрушенный фольварк, там можно переночевать. Значит, собираем группу и выдаем решение:

– Через час выступаем. Сейчас обед, потом – уборка. Чтобы после вас ни единой мусоринки не осталось. Оставить разрешаю только пару кусков немецкой газеты, использованной по предназначению.

Стараниями капитана Бойко с продовольствием нам повезло. Взяли с собой недельный запас сухарей, тушенку и неизвестно откуда на складе взявшиеся бульонные кубики. В наших условиях – самое то. Быстро, калорийно, и даже вкусно. Временами. Тушенка, сухарь, глоток бульона. На десерт – незаменимые чай и сахар… Романтика!

К деревне вышли под вечер, когда только-только начало темнеть, на западе горизонт занялся ярко-алым небесным пожаром с сиренево-дымными полосами облаков. На этом фоне черные обугленные головешки казались пальцами, протянутыми к небу в отчаянной мольбе, и закопченные печи на пепелищах стояли траурными обелисками, памятными знаками чей-то большой беды.

– Видать, наши жгли, когда уходили. – фраза-вздох кого-то сзади. – Лишь бы германцу не досталось. А ведь столько добра сгорело…

Я знал об этом идиотском приказе, идущем с самых верхов власти. И, к сожалению, ничего никому не мог объяснить. Это каким же недоумком надо быть, чтобы сорвать людей с насиженных мест, сжечь у них на глазах дом, где жили, наверное, их деды и прадеды. И угнать с немногочисленным скарбом на восток. И потом надеяться на их лояльность и уважение? Да с такими беженцами никаких диверсантов не надо. Только спичку поднеси, и как полыхнет! А мне в курсантскую бытность такие сладкие песни пели про мудрого царя, который не ел, не пил, не спал, – все о России-матушке думал. Правильно на Руси говорят: «Бей своих, чтоб чужие боялись!»…

Фольварк был не в лучшем состоянии, но стены двух домов устояли перед огнем. Мы лежали в сотне шагов от них и ждали разведку, которая почему-то задерживалась. Наконец из сгущающейся темноты вынырнул Егорка и, уже не таясь, направился к нам с Митяевым.

– Командир, в хатах никого, следов тоже нет.

– Михалыч, давай всех в большой дом, пусть располагаются, готовятся к ночевке, а потом посмотрим что там во втором…

Разместились, можно сказать, с комфортом. Часть крыши уцелела, поэтому «лежбище» устроили под ней, убедившись, что на голову ничего не рухнет. Пока бойцы обустраивались на ночлег, мы пошли глянуть на маленький домик. Тот был вообще без крыши, с выбитыми наружу окнами и дверью.

– Не иначе, гранату туда кинули, а, командир?

– Да нет, Михалыч, насколько я понимаю, тут что-то покрупнее рвануло. Граната крышу не снесет. А вот снаряд, – другое дело. И смотри сколько осколков. Не похожи они на гранатные. Ну да и Бог с ним, нам-то это без разницы. Вот здесь, возле окна место хорошее – все подходы из леса видны. Поставим сюда второй пост, и пусть дежурят. Давай прикинем варианты отхода, сектора обстрела по постам.

– Может, на всякий случай еще секрет поставить?

– Не надо, полгруппы не выспится. И всем свободным – отбой! А ты, Михалыч, завтра отсыпаешься! До десяти утра. Лично прослежу!..

И ему это почти удалось. Ночь прошла спокойно, и только в предрассветных сумерках второй пост «чирикнул» тревогу. Все-таки, тренировки сказываются. В лучшую сторону. «Дежурный по костру», услышав сигнал, тихонько дотянулся до нас с Митяевым и командиров групп. А те в свою очередь легкими тычками разбудили остальных. Никто не вскакивал, не шумел, все бесшумно взяли оружие на изготовку, рассредоточились и всматривались в отступавшую темноту. Тлеющие головешки в ямке сверху накрыли заранее приготовленным куском кровельного железа, оставив маленькую щель. Двое казаков по кивку Митяева еле заметными тенями выскользнули наружу, через минуту один вернулся.

– Со второго поста заметили кого-то в лесу. Думают, что человека три, не больше. Сидят у опушки, смотрят на деревню, выходить, наверное, боятся.

– Гансы бы так себя не вели. – шепчет Михалыч. – Пошлем группу?

– Давай, но брать только когда из леса выйдут. И пошли пару в обход, посмотреть: не идет ли кто за ними.