Брачная игра

– Чтобы меня не ударили в спину, я первой нанесу удар!

Елизавета позвала Дэвисона:

– Я очень обеспокоена полученными сообщениями о связях Марии с французами. К сожалению, эта женщина неисправима. Я вынуждена безотлагательно подписать ей смертный приговор. Будь добр, принеси мне составленную бумагу.

Дэвисон принес. Положил перед королевой. Елизавета прочла текст приговора, обмакнула перо в чернила и вывела свою подпись.

– Я желаю, чтобы казнь совершилась как можно скорее, – сказала она секретарю. – И еще. Мне угодно, чтобы ее казнили в большом зале Фотерингея, а не во дворе замка. Попроси сэра Кристофера Хаттона скрепить приговор Большой государственной печатью, после чего передай сэру Фрэнсису Уолсингему. Он будет убит горем, когда узнает, – мрачно пошутила королева. – Приговор доставить в Фотерингей незамедлительно. И пока дело не будет сделано – больше ни слова о нем.

Обрадованный Дэвисон схватил приговор и побежал искать Бёрли, дабы сообщить ему ошеломляющую новость. Едва он ушел, Елизавета пожалела о поставленной подписи. Но затребовать приговор назад не осмеливалась. Она представляла, какую обструкцию устроят ей советники. После бессонной ночи и очередного острого приступа мигрени королева послала к Дэвисону передать, чтобы тот не отдавал приговор Хаттону, пока она сама не побеседует с лорд-канцлером.

Дэвисон примчался в ее покои.

– Ваше величество, приговор уже скреплен Большой государственной печатью.

Да, времени они не теряли.

– Зачем такая спешка? – испуганным тоном спросила Елизавета.

– Ваше величество, вы сами приказывали завершить все как можно быстрее.

Еще бы! Они боялись, что она может передумать.

– Поклянись мне, что не выпустишь договор из рук, пока я сама тебе не прикажу.

– Хорошо, ваше величество, – пробормотал Дэвисон, стараясь не давать никаких клятв.

– И вот что, сэр Уильям… – Голос королевы вдруг зазвенел, заставив секретаря остановиться. – Напиши надзирателю Марии, сэру Эмиасу Паулету. Попроси его облегчить мою ношу и решить участь Марии без лишнего шума, чтобы я смогла объявить о ее естественной смерти.

Дэвисон не верил своим ушам. Неужели королева просила этого сурового, непреклонного пуританина Паулета собственными руками убить Марию?

– Паулет никогда не согласится на столь неблаговидный поступок! – воскликнул Дэвисон.

– Это предложение тех, кто помудрее меня, – сказала Елизавета. – Лорд Бёрли и лорд Лестер считают такой исход разумным политическим решением, которое спасет нас от многих упреков и угроз со стороны других стран. Учти, Дэвисон, за свои поступки я отвечаю только перед Господом Богом, и здесь совесть моя чиста. Я следую принципу Цицерона. Если помнишь, он говорил, что мы должны стремиться к высшему благу.

– Конечно, ваше величество. Прошу извинить мои необдуманные слова. Я напишу сэру Эмиасу, – неохотно согласился Дэвисон.

Он понимал всю тщету этой просьбы, ответом на которую будет решительное, благочестивое «нет».

Предупрежденный о том, что королева опять может начать колебаться и прибегнуть к своей излюбленной тактике, Бёрли втайне от Елизаветы созвал Тайный совет.

– Должны ли мы отправить приговор без уведомления ее величества? – спросил он.

Все были «за». Чтобы королева не сделала Дэвисона козлом отпущения, все десять советников согласились взять на себя ответственность за свое решение.

– Значит, решено, – подытожил Бёрли. – Учтите, никто из вас не должен даже заикаться об этом в разговорах с ее величеством, пока Марию не казнят. Иначе наша королева придумает новые причины и опять начнет вмешиваться в ход правосудия.

Он быстро написал распоряжение о том, чтобы приговор был исполнен немедленно.

– Отошлите это в Фотерингей вместе с приговором, – велел он Дэвисону. – И сегодня же!

Елизавета опять позвала к себе Дэвисона.

– Мне приснился кошмарный сон о казни королевы Марии, – призналась она.

– Но ведь ваше величество по-прежнему желает, чтобы приговор был исполнен? – спросил секретарь, ощущая нарастающую тревогу.

– Да! – с жаром ответила она. – И все равно мне хотелось бы, чтобы все произошло… в более мягкой форме. Есть вести от сэра Эмиаса?

– Есть, ваше величество, – ответил Дэвисон. – Я получил его письмо. Он пишет, что его жизнь находится в руках вашего величества. Но он, как и все мы, ходит под Богом и не рискнет совершить поступок, который отягчит его совесть и опозорит его перед потомками. Словом, он не рискует проливать кровь, не имея на руках соответствующего документа.

– Я просто восхищаюсь красотой его фраз! – воскликнула Елизавета. – Я вдоволь наслышалась красивых фраз от пекущихся о моей безопасности. Но кроме слов – ничего. Напиши снова сэру Эмиасу и потребуй выполнения того, что ему поручено.

– Ваше величество, он попросит распоряжения, написанного вашей рукой или подписанного вами.

– Нет, – отрезала Елизавета. – Нельзя, чтобы в этом видели мою руку.

Она села и погрузилась в раздумья, нервно барабаня пальцами по столу.

– Нам лучше оставить этот замысел, – наконец сказала она.

Два ошибочных поступка в сумме все равно не дадут правильный.