Брачная игра

– Я пришла сообщить тебе, что решила ввести тебя в число знати и сделать графом Лестерским, – улыбнулась Елизавета. – В этот раз никаких уловок с моей стороны не будет.

Роберт возликовал:

– Боже, я даже не думал, что ты когда-нибудь на это решишься!

– Тише! Ты весь дворец разбудишь, – захихикала Елизавета.

– Спасибо, Бесс! Спасибо, моя королева! – Роберт принялся истово целовать ее руку. – Для меня это значит очень много. Особенно после того, как мой отец лишился и титула, и всех почестей. Люди показывали на меня пальцем и утверждали, что я недостоин твоей любви и расположения. То, о чем я сейчас узнал, все расставляет по своим местам. Я готов объявить себя счастливейшим человеком на земле.

Елизавета слушала его восторженные слова и думала: не поторопилась ли она? Не зашла ли слишком далеко, откуда уже не повернешь назад?

– Но ты, Робин, должен понимать, почему я пришла к такому решению. Твое возвышение заставит королеву Марию взглянуть на тебя другими глазами. Ты становишься достойным мужем для королевы. А для какой именно королевы – об этом мы помолчим!

– Меня не заботит, зачем ты это сделала. Главное, я становлюсь еще достойнее тебя. Скажи мне честно: день, когда мы поженимся, он действительно наступит? На этот раз ты говоришь как хозяйка своего слова?

Елизавета поцеловала его, боясь даже подумать о будущем.

– Разве после этой ночи у тебя еще остались сомнения? – спросила она.

Дворец Святого Иакова всегда навевал Елизавете мысли о матери. Жаль, что Анна Болейн не дожила до завершения строительства этого прекрасного здания, которое Генрих Восьмой начал возводить для нее. Но сегодня королева думала о другом. Зал приемов был полон придворных и знати. Здесь же находился и Мелвилл, по просьбе Елизаветы вторично отложивший свой отъезд. Он должен собственными глазами увидеть и затем подробно рассказать королеве Марии, как величественно держал себя ее благородный жених – новоиспеченный граф Лестер, и каким прекрасным мужем граф станет для нее.

Платье Елизаветы, щедро расшитое драгоценными камнями, сверкало в свете люстр и канделябров, привлекая всеобщее внимание. Королева поднялась с трона. Роберт, одетый так, что многие вновь увидели в нем будущего короля, опустился перед ней на колени. Он прекрасно играл свою роль. Там была и торжественность, и бесконечное чувство собственного достоинства. Но ему вспоминалась минувшая ночь, и они с Елизаветой, оба голые, на его постели. Скорее всего, о том же думала и улыбающаяся Елизавета, принимая мантию, подбитую горностаевым мехом. Королева накинула мантию Роберту на плечи. Завязывая золотистые шнурки, она не удержалась и слегка пощекотала ему шею. Удивленный, Роберт поднял на нее глаза. Они смотрели друг на друга не более секунды. Затем лица обоих снова приобрели торжественно-бесстрастное выражение. Елизавета прикрепила к мантии расшитый золотом воротник – символ графского титула. Однако она успела заметить удивленно поднятые брови Мелвилла. Тот уловил их секундную шалость.

После церемонии Роберт принимал поздравления от знати своего нового круга. Кое-кто из них не мог дождаться, когда граф Лестер отправится в Шотландию. Елизавета подозвала к себе Мелвилла.

– Как вам моя новая креатура? – спросила она.

– Весьма достойный граф, – ответил посланник. – Но сдается мне, вы предпочли бы сами выйти за него.

– Ничего подобного, – возразила Елизавета. – Я вижу в графе Лестере исключительно своего брата и друга. Давнего друга. Мы вместе росли. Его верность и благородное происхождение заставляют меня предлагать его королеве Марии. Однако мне кажется, что вы предпочли бы видеть рядом с нею некоего молодого лорда!

Ее взгляд переместился на юного лорда Дарнли, стоящего в углу. Вопреки придворному этикету, парень хмурился. Причин для недовольства у него хватало. Дарнли самому отчаянно хотелось стать королем Шотландии. Он ненавидел Роберта и почести, устроенные тому королевой, чтобы потеснить его самого. Если бы сердитые пронзительные взгляды могли убивать, Роберт давно бы уже валялся бездыханным на полу.

Мелвилл с отвращением посмотрел в сторону Дарнли.

– Ни одна уважающая себя женщина не выбрала бы себе в мужья этого юнца, – пробормотал он, забыв о придворной учтивости. – Да у него и у самого женоподобное лицо. Никаких признаков бороды.

«А твоей королеве этот красавчик пришелся бы очень кстати», – подумала Елизавета.

Прекрасная была бы пара. Оба безмозглые!

Вслух она сказала другое:

– Сэр Джеймс, идемте в мои покои. Я покажу вам свои сокровища. Лорд Лестер и сэр Уильямс тоже пойдут с нами.

Роберт и Сесил послушно отправились вслед за Елизаветой и Мелвиллом в покои королевы. Более того, посланника Елизавета провела в свою спальню, что было знаком ее особого расположения к Мелвиллу.

Подойдя к шкафу, Елизавета достала миниатюру с портретом Марии Стюарт и страстно поцеловала изображение своей «доброй сестры».

– Видите, как я люблю вашу королеву и мою дорогую сестру? – спросила она у Мелвилла, возвращая портрет на место.

Рядом лежал небольшой пакет, на котором рукой королевы было написано: «Портрет моего господина».