Брачная ночь с горцем

Быть может, именно поэтому она оставалась неуязвимой для его чар?

В самом деле, какая еще может быть причина? Все женщины от восьми до восьмидесяти – включая тех, кто давно и счастливо замужем, – так или иначе отдавали должное его наружности. И многие бросали украдкой взгляды из-под ресниц, когда думали, что он не заметит. Иные же откровенно глазели, словно ощупывая взглядом его скульптурные черты и сильное, крепкое тело со знаменитыми мускулами Маккензи. А потом, краснея, прикрывали лица трепещущими веерами.

Но Элисон Росс… Она смотрела только в глаза. Смотрела так, словно видела в нем человека, а не просто усладу для глаз или возможного любовника.

Не обманывается ли он? Или за ее хмурой миной и в самом деле промелькнуло… нечто совсем иное?

Когда же эта гордая леди отвернулась от него и, покачиваясь на неустойчивых каблуках, зашагала прочь, Гэвин понял, что нужно сменить тактику.

Выглядела она усталой и измученной – и водворение в Эррадейле несомненно не улучшило ее состояния. Гэвин не зря ее предупреждал: в этом доме не найти ни припасов, ни слуг, ни комфорта, к которому она привыкла на родине.

По словам Каллума, с которым Гэвин разговаривал вчера, за прошедшие два дня новая хозяйка почти не показывала носу из дома и не делала попыток обратиться за помощью.

Должно быть, она в отчаянии – и умирает от голода! Что у нее есть? В лучшем случае – какие-нибудь банки с вареньями и соленьями, какие могли найтись в погребе. Да еще – сомнительные услуги двоих безобидных, но совершенно бесполезных стариков.

И тут на сцену выходит он, Гэвин! Уже не блистательный граф Торн, величественный и пугающий… Просто Гэвин, очаровательный и любезный сосед, всегда готовый прийти на помощь ближнему… особенно хорошенькой ближней!

На этот раз он отказался и от жилета, и от шейного платка. Оделся сугубо неформально – брюки, сапоги для верховой езды, рубашка с как бы невзначай расстегнутым воротом, скромный дорожный сюртук, а сверху, по случаю отвратительной погоды, длинный плащ.

С собой в качестве посла доброй воли он взял Трикси, очаровательную и бесконечно дружелюбную (пусть порой и назойливую) овчарку, а в качестве даров – корзинку с припасами, на которые умирающая от голода женщина наверняка набросится как волк.

Однако хватит этих припасов лишь на один обед.

– Ах, бедная моя бонни! – вздохнет он, когда она, наконец, признается, что не способна позаботиться о себе самостоятельно.

Запах свежевыпеченного хлеба и аромат сочных сосисок совершит то, чего, быть может, не сделают хорошие манеры. И она широко распахнет перед ним дверь. Когда же он переступит порог…

О, тут у нее не останется ни единого шанса.

Бедняжка мисс Росс! Пожалуй, ему даже жаль ее. Совсем чуть-чуть.

Как и большинство горцев, Гэвин любил женщин в теле, с мягкими изгибами и приятными округлостями. А эта Элисон Росс – на вид кожа да кости. Хотя не стоит отрицать: ему любопытно, каково это – целоваться с высокой женщиной, к которой не приходится нагибаться, чтобы накрыть ее губы своими.

Если он правильно помнит, губы у нее красивые и пухлые… по крайней мере, когда не сжаты в презрительной гримаске.

На обычных любовниц Гэвина она совсем не походила – и все же весьма, весьма привлекательна… Так что если придется, то он уложит ее в постель. Черт, да все, что угодно, сделает – лишь бы подписала бумаги!

Да-да, он станет для нее кем угодно, кем она пожелает, – спасителем, отцом, братом, другом или, будем надеяться, любовником. И ничто не остановит его на пути к цели.

И так ли важно, как выглядит эта мисс Росс? В свои тридцать шесть Гэвин потерял счет женщинам. С кем он только не ложился в постель! Были среди его возлюбленных и высокие, и тоненькие, и неукротимого нрава. Правда, сочетание всех трех качеств в одной женщине до сих пор ему не встречалось. Пожалуй, именно это сочетание последние ночи наполняло его жаром предвкушения и заставляло подолгу ворочаться в постели.

Что ж, тем лучше! Он очарует ее и удовлетворит свое любопытство, получит то, что хочет, а потом пусть мисс Росс идет своей дорогой.

Подъезжая к Эррадейлу, Гэвин присматривался к оградам и загонам, которые сам починил минувшим летом в надежде, что скоро все это будет принадлежать ему. Зимы в горах суровые, и скоту нужно пристанище. Инверторн – его земля на юге полуострова – почти весь порос густым лесом, тут и там прореженным зелеными лужайками. Но в Эррадейле леса практически нет, назвать рощу к северу от дома лесом – значит сильно ей польстить. Везде, куда ни кинешь взгляд, – сплошные луга, поросшие высокой травой. Замечательное пастбище!

Гэвин окинул взглядом просторы Эррадейла. Даже сейчас, наедине с самим собой, он старался казаться бесстрастным, не выказывать нетерпения. Ни в коем случае не следовало выдавать свои истинные чувства – эту истину он усвоил еще в глубоком детстве.

В Эррадейле было абсолютно тихо, а над печной трубой в южном крыле дома вился дымок. Должно быть, Кэлибрид и Локрин все же согласились отложить свои трубки и помочь молодой госпоже разжечь камин.