Брачное агентство "Влюблённые сердца"

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍    - Ну? - требовательно раздается в трубке.

    - Здорово! Только зачем... - спотыкаюсь, когда взгляд перемещается с моего изображения на надпись...

    А там написано: "Я хочу, чтобы у нашего сына была моя фамилия. Выйдешь за меня?"

    - Инга, ты чего? Ты плачешь там что ли? Прекрати сейчас же! Я поднимаюсь!

    Он отключился и исчез, забыв букет на капоте. А я стояла, прислонившись к стеклу лбом, размазывая слезы по щекам и поверить не могла - читала снова и снова, про себя повторяла, примеряясь к его фамилии - Инга Валерьевна Звягина! Как звучит замечательно! Намного лучше, чем Евдокимова...

75 глава. Иван и Алёна

    - Мама, Катя, это - Ваня, я вам о нем рассказывала вчера, - Алёна смущалась и краснела, словно пятнадцатилетняя девочка, впервые пришедшая в родительский дом с парнем. - Ваня, это - мама моя, а это - Катя, сестра.

    - Очень приятно! - я улыбнулся милой пожилой женщине с седым каре, приветливо протянувшей мне руку.

   - Мне тоже приятно, Ваня! Наконец-то наше женское царство разбавил мужчина! Пойдемте в кухню! Катя пирог испекла, - засуетилась она, явно стараясь не позволить мне так же, как ее саму, поприветствовать Катю. Но я и сам уже знал, что не нужно проявлять повышенный интерес к Алениной сестре.

   Я бросил быстрый взгляд в сторону Кати - она стояла с нами в одной комнате, но особняком, отдельно, прижимая к груди пушистого, похожего на одуванчик, шпица Джонни. На меня она глаз не поднимала, собакой как бы отгораживаясь, отграничивая свое пространство и наше.

    Алёна успела предупредить, что на новость обо мне ее семья отреагировала спокойно. Мама даже была рада. И Катя тоже, хоть я и ожидал от нее где-то на подсознательном уровне недовольства и сопротивления - вдруг держит зло на сестру? Вдруг обозлена на весь мир и не захочет, чтобы Алёна была счастлива?

   Мне казалось, исходя из вчерашнего позднего Алёниного телефонного звонка, что и она сама так о своей сестре думает. Но вышло, что Катя пирог испекла... и даже вышла вместе со всеми меня встречать, хоть Алена и утверждала, что, скорее всего, она закроется у себя в комнате, и мы ее не увидим.

     ...Когда чай был разлит по чашкам, а красивый шоколадный пирог, украшенный свежей клубникой, порезан на кусочки, Надежда Аркадьевна спросила:

     - Ваня, скажите, пожалуйста, насколько серьезны ваши чувства к моей дочери?

    - Мама! Ты что! – тут же возмутилась Алёна.

   - Алёна, твоя мама ничего такого сверхъестественного не спросила, - я оторвал ее руку от чайной ложечки, которой моя чересчур скромная девушка от волнения бешено стучала о края чашки, размешивая отсутствующий там сахар. – Надежда Аркадьевна, я сделал вашей дочери предложение. Но она согласия пока не дала.

    - Ответа не дала? – нахмурившись, как мне показалось, уточнила Алёнина мама.

    - Нет, ответ-то она, как раз, дала. Но меня он не устраивает совершенно. Я очень надеюсь на вашу поддержку в этом вопросе.

    - То есть она вам отказала?

    С каждым следующим вопросом Надежды Аркадьевны Алёна опускала голову всё ниже, казалось, еще немного и уткнется носом в свою чашку.

    - Да! – ответил я.

   - Нет! – возразила она. – Я не то, чтобы отказала… Просто я сомневаюсь…

   Надежда Аркадьевна, мельком взглянув на дочь, вновь обратилась ко мне:

    - Почему вы развелись с женой? Вы обижали ее? Изменяли?

    - Мама! – Алёна дернулась, собираясь вскочить из-за стола, и если бы я ее не держал за руку, наверное, ей это бы удалось. А так – просто чай разлила. Половина кружки точно выплеснулась на стол. Ни я, ни Надежда Аркадьевна не шевельнулись. А Алёна, естественно, ухватила тряпку и начала убирать пролитое. Мне подумалось, что небольшая авария случилась даже к лучшему – пусть она займется чем-нибудь. Может, было бы еще лучше, если бы удалось ее на некоторое время, пока мы поговорим с «главой семьи» Семеновых, куда-нибудь отправить.

    - Нет. Не обижал. Не изменял. И о своей бывшей жене ничего плохо не скажу, она – замечательная женщина. Просто… так случилось, что мы охладели друг к другу, ей понравился другой мужчина. Она была инициатором развода. Уже давно замуж вышла. Ребенка я забираю раз-два в месяц на выходные, общаюсь с ним, помогаю деньгами.

    - Вы только не обижайтесь на меня. Алёна, наверное, рассказывала о… нашей жизни.

    - Понимаю. Не обижаюсь.

   - Я, Ванечка, только рада буду, если Алёна согласится. Понимаю, что если даже и есть в вас какие-то недостатки, всё проявится потом, о них вы мне не расскажете вот так запросто. Но мне, как старому человеку, как больной женщине, очень хочется дожить до внуков. И я очень надеюсь, что хотя бы одна из моих девочек счастлива будет, пусть не с мужем, так хоть ребеночка родит себе…

    - Мама! – в очередной раз возмутилась Алёна, застывшая с тряпкой в руках посреди кухни.

    Притянув ее к себе за руку, обнял, усадил к себе на колени под одобрительную улыбку Надежды Аркадьевны и сказал:

    - Я вашу дочь люблю. Бросать ее не намерен. Детей люблю тоже. Раз вы не против, я думаю, причин сопротивляться и дальше у Алёны нет?