Брачное слияние

Джульетта металась в бледно-голубых простынях, брыкаясь одной ногой и пытаясь остыть. Для такого старинного дома, радиаторы слишком перекачивали тепло, так, что пот тек по её шее и верхней части спины. Со стоном она откинула одеяло и уставилась в потолок. Её тело пульсировало от невыносимого желания, которое до сих пор не угасло. Ужасно, что у неё не было собственного вибратора. Конечно, она всегда была слишком стеснительной для того, чтобы опробовать его, боясь, что даже бездушный гаджет не сможет пробиться мимо её ледяного ядра к самому пику наслаждения.

Удивительно, как Сойер чувствовал, когда она всякий раз напрягала свое тело. Он рывком выдергивал её из её мира как раз в тот момент, когда, казалось бы, разум вот-вот возьмет верх.

Перестать думать о Сойере.

Спать. Сосредоточиться на сне. Джульетта закрыла глаза и начала считать. Один. Два. Три. Она утвердила финансовый отчет за квартал? Да, она отправила его. Четыре. Пять. Шесть. У её секретаря день рождения на этой неделе? Нужно купить ей подарок завтра. Семь. Восемь. Девять – распахнулась дверь.

Она села. Уставившись на фигуру перед собой. Он стянул рубашку и лунный свет обрисовал обнаженную кожу на его груди. Разрез мышц его пресса и бицепсов мерцали посреди нечестивых шрамов, борясь за превосходство. Он стоял с разведенными врозь босыми ногами, руками на бедрах и взглядом, суженном в молчаливой власти. В тот момент кровь в её жилах взревела, преобразовываясь в чистый адреналин. Она едва заметно покачивалась, стараясь дышать сквозь сумасшедшие удары своего сердца.

- Что ты здесь делаешь?

- Я думаю, ты знаешь.

Его голос звучал как сладкая карамель. Гладко, жестко и сексуально, как у самого дьявола. Она попыталась ответить ему, но издала только какой-то жалобный писк. Он двигался медленно, каждое его движение было превосходным, как бы наполняя эту комнату чувственной напряженностью. Она сидела посреди простыней, не в силах даже пошевелиться, страшась самца, смотрящего на добычу, который будет проглатывать её целиком.

Джульетта прошептала лишь одно единственное слово, пытаясь сказать его как можно властнее, чтобы остановить эти американские горки эмоций, потому что она была слишком напугана, чтобы ехать дальше.

- Нет.

Он остановился возле её постели. Его биополе излучало пьянящий мужской запах, который вызвал низкий стон из её горла.

Сойер протянул свою руку и схватил её за запястье. Высвободил её из постели, ставя на ноги. Её бледно-розовая ночная рубашка явно не скрывала её выпирающих обнаженных сосков и силуэта её тела, проглядывающего через тонкую ткань. Он властно навис над ней, как бы крича, что он возбужден.

- Ты – моя жена. И это наша брачная ночь. Я услышал тебя и соглашусь с тем, что держать секс под контролем будет для нас обоих самым правильным решением. – Он остановился и поднял свою ладонь вверх, чтобы погладить её по щеке и отвести спутанные волосы с её плеч назад. – Но я не могу. И не буду. Ты принадлежишь мне.

- Я не принадлежу никому.

Он усмехнулся её словам и продолжил гладить её лицо, волосы, шею, плечи, он был нежным взбесившимся котом, он просто хотел её ласкать.

- Иисус, ты – божественна. Ты никогда не сдаешься, ты ничего не боишься, но здесь. Что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя, приказываю тебе, направляю тебя к тому, чтобы ты отдала мне каждый дюйм своего восхитительно тела. – Её кожа разогревалась и размягчалась под его прикосновениями, её соски мучительно ныли, чувствуя барьер из мягкой хлопковой ткани.

- Я не провожу ночь за ночью с эрекцией, которая не отпускает меня и в потребности иметь тебя. Ты принадлежишь мне, Джульетта. Твое тело жаждет, чтобы его взяли, и я возьму его сегодня ночью.

Его рот заявлял на неё свои права. Она ждала жестокости и необузданного вторжения. Но приобрела мягкость, тепло, и человека, стремящегося к победе. Она подняла свои руки, пытаясь оттолкнуть его, стараясь бороться. Его язык погрузился глубоко внутрь неё, приглашая её поиграть, уговаривая её оставить свою устойчивость позади и окунуться в темное сладострастие, которое он собирался ей показать.

Она схватила его за плечи и сдалась.

Довольный стон протолкнул её тепло наверх. Их языки переплетались вместе, и его вкус заполнял её, обжигая алкоголем, специями и навевая нотки мятной зубной пасты. Он обхватил её голову и протолкнул свой язык глубже, он нырял снова и снова, беспощадно завладевая её ртом, как если бы он намеревался засунуть его между её ног со всем своей мужской силой, которая не оставляла места ни для единой мысли, решения или утверждения.

По-прежнему крепко сжимая её, он повел её к дальней стене и с силой прижал к ней, не прерывая поцелуя. Её руки жадно бегали по линии его груди, мышц его рук и плеч, по белокурым волосам, которые дорожкой тянулись вниз по центру его живота и исчезали под поясом его штанов. Он оторвался от неё, отступив на полтора сантиметра, и по-волчьи оскалился.