Брачные игры каннибалов

Причина небольшого приключения Абарао в открытом море заключалась в том, что на полпути между Майаной и Таравой у него кончился бензин. «А запасную канистру забыл», – смущенно объяснил он. «Забыл» является главной причиной всех подобных случаев на Кирибати, однако мне приходилось слышать и более тупые объяснения, почему люди терялись в океане. Рекорд по этой части принадлежит Эпи и Джозефу, двум католическим миссионерам с Самоа и Тонги, которые однажды вывели в море лодку католической школы. И потерялись.

– Мы следовали за птицами, – признался Джозеф, когда я встретил его несколько месяцев спустя. – Думали, птицы летят туда, где рыба, но птицы все улетали и улетали, а мы плыли и плыли за ними, а рыбы все не было. Потом заметили, что суши уже не видно.

– И что сделали?

– Выключили мотор.

Тогда я понял, что если рыбакам с Кирибати нельзя доверять, то товарищам с Самоа и Тонги и подавно. Эти идиоты были всего в паре миль от берегов Таравы. Обратный путь можно было бы прочесть по облакам. В облаках отражаются цвета лагуны, и когда они плывут над атоллом, то окрашиваются в бледно-зеленый – то есть самого острова не видно, но его местонахождение очевидно. Но поскольку миссионеры не были знакомы с этой простейшей техникой островной навигации, они поплыли по течению.

– В первую ночь вдруг раздался громкий шум, и лодка чуть не опрокинулась, – сказал Джозеф. – Это был кит, он проплыл совсем рядом. Я видел его глаз.

Он аж затрясся при одном воспоминании, и это неудивительно. Для католического миссионера встретить кита посреди океана весьма символично.

– Больше рыб мы не видели, – продолжал он. – И ничего не поймали. А потом на лодку села птица, и я ее схватил.

Я спросил, где они брали воду.

– Один раз пошел дождь, и мы набрали литра три.

– И все? – ужаснулся я. – Одна птица и три литра воды?

– Угу.

Несчастные миссионеры проплавали три недели. Когда волны грозили перевернуть лодку, они включали мотор, но по большей части плыли в тишине по самому большому океану в мире. Они молились. Постоянно. И видимо, кто-то их услышал: их подобрали корейские рыбаки и отвезли в Папуа – Новую Гвинею. В конце концов, они вернулись на Тараву и с тех пор мучаются угрызениями совести. Мало того что католической школе пришлось заплатить кругленькую сумму за перелет с Папуа – Новой Гвинеи – нигде в мире перелеты не стоят так дорого, как в Тихом океане, – они вдобавок лишились своей лодки.

И все же, несмотря на страх потеряться на огромном океанском пространстве, я решил, что должен приобрести хотя бы частичку мореплавательского опыта. В конце концов, я же жил на атолле в самом центре крупнейшего океана в мире, океана, чьи звуки окружали меня постоянно. Поскольку атолл – очень маленькая территория, расширить картину мира можно было, только выйдя в океан. Я договорился с Битаки, моим товарищем по игре в футбол, что мы сплаваем на рыбалку с его братьями, которые обычно промышляли у берегов Майаны – ближайшего острова к югу от Таравы. Я рассказал о своих планах Сильвии, и та ответила:

– Никуда ты не поедешь.

– Что значит – «никуда не поеду»?

Я-то тогда уже решил для себя, что буду ездить на рыбалку каждую неделю. Нет, каждый день. Стану профессиональным рыбаком. Загорелым до черноты, с обветренной кожей. От меня будет пахнуть рыбой. И прозовут меня Морским Псом.

– Это значит, – ответила Сильвия, – что, когда мотор сдохнет и вы поплывете по течению – а именно так все и будет, – ты не проживешь и двух дней. Кожа полопается, от обезвоживания, ты ослабеешь, а поскольку на лодке ты будешь самым бесполезным грузом, остальные наверняка начнут рассматривать тебя как потенциальный источник пищи.

Мне такая перспектива не понравилась.

– К тому же, – продолжала Сильвия, – если ты пропадешь без вести в океане, кто будет ходить за продуктами? И как насчет тех дней, когда твоя очередь готовить ужин?

Чувствуете, как она меня любит?

Тем не менее я не отказался от своих планов, потому что уже провел черту и обратного пути не было. Но на всякий случай все-таки запасся солнцезащитным кремом и взял побольше воды, а также задумался о том, чем смогу быть полезен, случись нам потеряться в Тихом океане, но, увы, не придумал ничего, кроме как быть акульей наживкой.

На следующий день Сильвия пришла домой и сказала, что говорила с Темавой, сестрой Битаки. Темава работала в Фонде народов специалистом по экологическому образованию. Мне иногда казалось, что у любого жителя Таравы есть родственники в Фонде народов.

– Она сказала, что Фарук ходил на рыбалку с ее братьями.

– Эээ… ну и как?

– Спроси сам.

Я почувствовал западню.