Брачный контракт кентавра

– Говорила уже: я сплетнями не занимаюсь. А правду не знаю. Диана никому подробностей не рассказывала. Она тогда бедной была, незамужней, девчонку свою от проезжего молодца на свет произвела. А уж имя ей придумала – Стефания… Небось подчеркнуть хотела: у нее особенный ребенок. Но, между нами говоря, ничем Стефа не выделялась. Да, симпатичненькая, складненькая, тихая, послушная, но не красавица, и ума особого господь ей не дал. Во всем Таньку Привалову слушалась и Ларисе Осиповой в рот смотрела. Короче, отправила Диана дочь в Москву, и больше ее в Мопсине никто не видел. Наши поговаривали, что Стефа по какой-то причине с матерью поругалась. Вроде она вместо института замуж вышла, за военного. Диана ей другой судьбы хотела, а дочь по-своему решила. Теперь они не общаются, Ловиткина никогда о Стефе не вспоминает. Не простила она дочь, а та на мать плевать хотела. Смотри, какая тебе чернота вылезла…

Макеева обвела рукой разложенные на столешнице карты.

– Раскинула на твою судьбу, и печально выходит. Видишь пикового короля?

Я кивнула.

– Угроза от мужчины, – пояснила гадалка, – за ним смерть вижу.

Я изобразила испуг.

– Мне предстоит скоро умереть?

– Можно избежать беды, – нараспев загудела Тамара. – Вот тут лежит у нас бубновый валет, это хороший знак. Хочешь совет?

Если вы видели мультфильм «Шрек» и помните, какие умоляющие глаза делал там кот, то легко представите, какое выражение появилось в тот момент на моем лице.

– Да, да, да!

Тамара вскинула подбородок.

– Сиди дома, никуда не бегай, и останешься жива.

– А что будет с моей работой? – разумно спросила я.

Макеева наморщила переносицу.

– Ну-ка, еще одну вскрою… Ага, червонная десятка. Хорошо, но мелко. Опасность рядом. Лучше вам уехать куда-нибудь, сменить местожительство. На службу бегать можно, а отсюда уноси ноги, смерть около коттеджа вьется.

– Спасибо за предупреждение! – встревоженно воскликнула я. – Сколько с меня?

– Уже говорила, я денег за правду не беру, – церемонно ответила Тамара. – И лучше тебе послушаться, карты не лгут.

Не успела я переступить порог дома, как раздался гневный голос Лизы:

– Кирюшка, сдергивай их!

– В доме полный порядок? – крикнула я, всовывая ноги в уютные тапочки.

Лизавета выглянула из гостиной.

– Все отличненько.

– Машин во дворе не видно, – запоздало удивилась я.

– А мы на электричке приехали, – сладко заулыбалась Лиза, – захотелось скорей домой попасть.

Я опешила. Из Москвы можно добраться до Мопсина на муниципальном транспорте, но путь займет много времени. Сначала придется сесть в поезд, а затем в маршрутку, которая ходит нерегулярно. Обычно Сережка или Катя довозят наших школьников до метро, а вечером кто-нибудь ребят забирает. С чего им сегодня в голову взбрело трястись в вагоне и в автобусе?

– Захотелось воздухом подышать, – лживо защебетала девочка, – и…

Договорить Лизавета не успела – из гостиной послышался грохот и вопль Кирюши. Я быстро помчалась туда и замерла, пораженная.

С кресел и диванов были сдернуты накидки, они цветными кучками валялись на полу. Около телевизора лежала на боку газетница, возле нее красовались глянцевые журналы, разодранные в клочья. Но больше всего поражали воображение занавески. На двух окнах болталось нечто, больше всего напоминавшее спагетти из шелка, а третий стеклопакет оказался и вовсе «голым» – деревянный карниз лежал на ковре, а рядом, потирая затылок, сидел Кирюша.

– Ну и звезданулся… – пожаловался он. – С самой верхней ступеньки чебурахнулся!

Я окинула взглядом стремянку.

– Что происходит?

Кирюша продолжал манипуляции с головой, а Лиза стала на ходу выдумывать историю.

– Скоро Первое мая!

– До праздника почти месяц, – не согласилась я, – апрель на дворе.

– Но ведь не ноябрь? – захлопала аккуратно накрашенными ресницами Лиза. – Мы решили сделать генеральную уборку! Плохо, когда в доме грязь.

– Вы в последнее время стали чрезмерно аккуратными, – согласилась я.

– Не понятно, однако, нас похвалили или отругали? – подал с ковра голос Кирюшка.

Лизавета постаралась незаметно пнуть его ногой и спросила:

– Разве плохо помогать взрослым?

– Замечательная идея, – улыбнулась я. – Но вы применили слишком экстремальные методы. Зачем разорвали журналы?

– Они старые совсем, – зачастила девочка, – торчат в газетнице, только пыль собирают.

– Еще в понедельник ты разозлилась, когда Юля хотела выбросить древний глянец, – напомнила я. – Кое-кто топал ногами и кричал: «Не трогай! Обожаю по многу раз смотреть фото шмоток!»

– Человеку свойственно корректировать свое мнение. Еще Достоевский говорил: если люди не меняют собственную позицию, они идиоты, – торжественно заявил Кирюша и попытался встать.

– Не рискну спорить с Федором Михайловичем, – сказала я. – Ладно, журналы не нужны, но зачем резать занавески? Их надо было просто постирать.

– Верно! – кивнула Лиза. – Мы так и хотели сделать! Кирюша полез их снимать и…

– И? – поторопила я рассказчицу. – Договаривай!

– И… – протянула Лизавета.

– Схватился за колечки, – пришел ей на помощь Кирик. – Чертова лестница зашаталась, я уцепился за драпировки и съехал вниз.