Брачный контракт кентавра

– Послушай, – хмыкнула Диана, – может, я, по-твоему, и фиговая мать, посадившая родную дочь в подвал, но в глупости меня обвинить трудно. Как в деревне заткнуть рот сплетникам? Илюше сразу натрепали бы про Стефу.

– Правильно, – согласилась я, – ты и не собиралась хранить тайну вечно. Хотела сначала завязать прочные отношения, укрепить любовь, а уж потом покаяться в грехах молодости. Но Стефания в это время забеременела! Согласись, звать замуж бабушку как-то не с руки. Это моральная сторона вопроса, но есть и чисто материальная: на шею к Илье сядешь ты, да еще Стефания и ее младенец. Слишком много голодных ртов, новорожденный требует больших расходов, он плачет, привлекает к себе внимание. Захочет ли мужчина обрести семейный уют с довеском в виде ребенка? Очевидно, ты растерялась, и тут появилась Таня с рассказом про подпол. Поначалу все складывалось лучше некуда. Дед-дезертир был настоящий умелец, особых хлопот, чтобы расконсервировать убежище, не понадобилось. Федор целыми днями пропадал на работе, Иветта тоже часто уходила из дома. Вы смазали подъемный механизм лестницы машинным маслом и поселили Стефу на огороде. А Таня стала ежевечерне подсыпать отцу и мачехе в чай снотворное, и те быстро шли на боковую, спали беспробудно до утра. Когда настало время родов, будущей матери помогали ты и Тамара. Макеева не распространяется о своей биографии, но в документах есть упоминание о том, что она окончила медучилище и некоторое время работала акушеркой. Или я ошибаюсь?

Гадалка встала.

– Лучше я пойду, мне здесь делать нечего.

– Сядь, – одернула ее Диана.

– Правильно, – одобрила я, – тем более что я уже завершаю рассказ. Принять роды у подростка нелегко, что-то у вас пошло не так. Но в конце концов младенец появился на свет, а Татьяна его уронила. Думаю, ты, Диана, не очень расстроилась, тебе внучок категорически не был нужен. А вот Таня почувствовала себя преступницей. Кто-то из вас велел ей закопать трупик в овраге. Стефания навсегда исчезла из Мопсина, мне не удалось найти ни малейшего следа девушки, нет ни одного документа, свидетельствующего о ее прописке, работе, замужестве, смене фамилии. Вообще ничего! Поэтому я сделала грустный вывод: девочка умерла в родах. О кончине Стефании и ее ребенка знали четверо: Диана, Тамара, Лариса и Татьяна. Почему же убили Мишу? Наверное, любопытный мальчик проследил за сестрой и увидел нечто, не предназначенное для его глаз. Кто ударил Мишу по голове, а потом неумело сымитировал нападение сексуального маньяка? Таня? Нет. Она отправилась на зону за чужое преступление, сама себя осудила за кончину младенца и из ложного понимания дружбы не выдала остальных. Лариса? Тоже нет. Она до сих пор напугана, чем больше времени отдаляет ее от дня смерти Стефании, тем острее Лара чувствует страх. И еще она не хочет, чтобы люди плохо говорили о Варваре Михайловне, ведь учительница ради спасения своей дочки буквально утопила Татьяну, соврала, что видела Мишу в школе всего в синяках – якобы сводная сестра била брата. Узнав от меня, что Таня освободилась, Лариса разрыдалась и рассказала историю Стефании, но умолчала об участии в трагических событиях Тамары и Дианы. Здорово вы запугали Осипову. Чем ей пригрозили? Сроком за соучастие в убийстве младенца и Стефы? Да, я чуть не забыла! Почему милиция сразу заподозрила Татьяну? Да потому, что был анонимный звонок, искаженный голос рассказал про Таню. Так кто из вас ударил Мишу? Диана или Тамара? Вы очень хорошо жили. Ловиткина разбогатела и, думаю, платила Тамаре. А бедная Татьяна сидела на зоне, все считали ее жестокой убийцей. Лариса же в ужасе забилась в библиотеку. Вы успокоились. К тому же по деревне разнесся слух, что Татьяна умерла на зоне. И вдруг – Привалова на свободе!

Диана посмотрела на Тамару, Макеева вскочила и схватила меня за руку.

– Пошли!

– Вот еще, – дернулась я. – И шагу не сделаю.

Ловиткина вцепилась в меня с другой стороны.

– Надо было сразу с тобой покончить! Влезла своим длинным носом в чужие дела!

– Эй, больно, – пожаловалась я.

– Ничего, потерпишь, – прошипела Макеева. – Есть у меня хорошее средство, ты умрешь от сердечного приступа. Дианка, давай свой ремень. Свяжем дуру, и я к себе за уколом сгоняю.

– Ой, беда! – дурашливо произнесла Диана, вытаскивая из джинсов пояс. – Еще не старая, а мотор подвел.

Мои запястья больно стянул ремень, щиколотки злоумышленницы связали собачьим поводком, забытым кем-то из домашних на диване.

– Ох и дуры вы, – не удержалась я, когда бабы перевели дух.

– Еще и оскорбляет! – восхитилась Диана. – Беги, Тамара, я ее покараулю.

Макеева кивнула и исчезла.

– Хочешь, объясню, почему вы идиотки? – спросила я.

– Ну? – улыбнулась Ловиткина. – Перед смертью можешь и поболтать.

– При вскрытии судебный медик обнаружит на моем теле следы от ремней и поймет, что дело нечисто, – выпалила я.