Брачный контракт с мадонной

— Ты уже третий круг по маршруту едешь! — заорала она. — Совесть надо иметь? Заплатил за две остановки, а катаешься невесть сколько! Тебе что здесь, автобусный тур по городу?

Виталя с трудом сообразил, что тётка — кондуктор, а портупея — всего лишь сумка, набитая мелочью и билетами.

— Извините, тётенька, — испуганно пробормотал Виталя, сунул ей в заскорузлую руку десятку и выскочил из автобуса.

— Тётенька! — фыркнула ему вслед кондукторша. — Племянничек тут нашёлся!

Виталя побрёл по дорожке, прижимая тетрадку к груди.

Может, он зря теряет время, читая всю эту ерунду? История, конечно, весьма занимательная, но тянет больше на беллетристику, чем на дневниковые записи.

Какая Анель? Что за Геральд?

Этих имен не было в числе тех, которые выписала Эльза Перова, как близких знакомых Ады Крыловой.

А ведь история написана от первого лица и написана Адой Львовной, это совершенно точно. Почерк в тетради очень похож на тот, который в записке-памятке, оставленной Эльзой. Ведь они близнецы, а значит и пишут очень похоже, это ясно как божий день.

При чём тут Анель, потерявшая память?! Наверное, он попусту теряет время, читая эту тетрадь. Виталя присел на какую-то лавочку и первый раз в жизни пожалел, что так и не научился курить.

Был разгар рабочего дня, народу в скверике было мало. Идти домой Виталя боялся. Это никуда не годилось, но он стал опасаться своей квартиры. И не только будильник тому был причиной. Причин было много: одиночество, пустые холодные стены, потерявшие всякий смысл без Галкиного присутствия, пылища повсюду, «барин» снующий по подъезду со своею собакой… Виталя даже перестал включать самовар. Это глупо — включать самовар в одиночестве.

Виталя открыл тетрадку. Он дочитает эту историю. Не может быть, чтобы в ней не было никакой подсказки к тайне гибели Ады Львовны.

* * *

«Я прорыдала до самого раннего крымского утра. Геральд гладил и гладил меня по голове, приговаривая „бедная девочка“, пока я на самом деле не почувствовала себя самой что ни есть „бедной девочкой“.

Конечно, я могла позвонить ещё своим институтским подружкам и спросить, не с ними ли куролесила ночи напролёт в барах и боулингах некая Анель Ангейльнцер, не с ними ли она во время сессии гонялась за преподами, чтобы досдать «хвосты», но я была абсолютно уверена, что девицы все как одна ответят: «Анель?! Какая Анель? Вы сумасшедшая, милочка!»

Если бы были живы мои родители! Если бы была жива моя бабушка! А вдруг и они ответили бы: «Анель? Какая Анель?»

Представив это, я зарыдала так, что за окном заткнулась ранняя птаха.

Стоп! Есть один человек, который не скажет: «Какая Анель?»

Этого человека зовут дурацким именем Павлик, он толстоват, лысоват, скуповат, а мой кот, завидев его ботинки в прихожей, спешит в них пописать.

Этот человек не скажет «какая Анель», потому что в моей квартире на полочке он позабыл страшно дорогой для себя предмет — флакончик французской пенки для бритья.

Я снова схватила мобильный и набрала его номер.

«Абонент отключил телефон», — издевательски-равнодушным тоном сообщила электронная баба.

* * *

— Ну хорошо! — Я вытерла слёзы и голой прошлась по скудно меблированной комнатёнке. — Ну хорошо, я Жанна. А как, кстати, моя фамилия?

— Анкилова.

— Анкилова, Анкилова… Ну, ничего, не очень противная фамилия. Значит, говоришь, паспорт я себе новый купила?!

— Выходит, что так, — развёл Геральд руками.

— Господи, я так мечтала, чтобы со мной произошло что-нибудь из ряда вон выходящее, а когда это случилось… Мне страшно. Хочу в свою скучную, серую жизнь.

— Бедная девочка. Ты придумала эту скучную жизнь, чтобы защититься от прошлого.

— Моё прошлое — ты. Я хотела от тебя защититься?

— Нет! Послушай меня. — Он схватил меня за руку и усадил рядом с собой на диван. — Мы полюбили друг друга, когда ты была уже замужем.

— Я?!! Замужем?

Он дотянулся до своей поясной сумочки, валявшейся на прикроватной тумбочке, порылся в ней и протянул мне какой-то снимок. Если бы он достал оттуда омерзительного американского таракана, я испугалась бы меньше. Я зажмурилась и сказала себе: «Кто сказал, что эта новая жизнь хуже, чем предыдущая? Жанна так Жанна, попробуй её на зуб, может, тебе понравится?! И потом, Геральд ведь любит Жанну, а не какую-то там Анель!» Этот аргумент оказался решающим, я открыла глаза, и смело уставилась на фотографию.

О таком свадебном платье я и мечтать не смела! Насколько я понимала в шмотках, это была ручная работа, и стоила тряпка не меньше тридцати тысяч долларов. Вместо фаты на мне была широкополая шляпа, и это добило меня окончательно. Дело в том, что шляпы мне очень идут, и я давно для себя решила: если, наконец, соберусь выйти замуж, то никакой фаты, только шляпа с интригующими, полускрывающими лицо широченными полями. Оказывается, эту мечту я давно воплотила в жизнь.