Брачный контракт с мадонной

Можно взять в банке кредит. Тысяч пятьдесят русских рублей ему, как частному предпринимателю дадут, но не больше.

Остальное… остальное нужно занять.

Он трясущимся пальцем потыкал телефонные кнопки.

— Кирюха!

— Алле, — Кирюха явно ещё не проснулся.

— Кирюха, это я, Виталя.

— А-а! Папаша! Ну, так кто у тебя всё же родился — девочка или мальчик?

— Кирюха, мне нужны деньги!

— Могу подкинуть косарь недели на две.

— Кирюха, мне нужны большие деньги!

— Что, два косаря? — удивился Кирилл. — Ну ладно, только на неделю, не больше. У меня девки в детский лагерь отдыха собрались. Эх, Виталя, лучше бы у тебя родился пацан! Ты не представляешь, что такое девки, на одних шмотках разоришься!

— Кирюха, мне нужны тысячи долларов. Чем больше, тем лучше. — Гранкину показалось, что говорит не он, потому что внутри у него бушевала истерика, а голос был спокойный, рассудительный, деловой.

На том конце трубки воцарилось молчание. Оно продолжалось ровно столько, сколько нужно похмельной голове, чтобы понять, о чём идёт речь.

— Виталя, что у тебя стряслось?! — спросил Кирилл совсем другим голосом.

— Ничего. Пока ещё ничего. — Гранкин повернул поводок жалюзей так, чтобы они приоткрылись и впустили яркий солнечный свет. Потом он потрогал горло, развязал галстук и снова повесил его через шею как портной сантиметр.

— У меня есть заначка, — тихо сказал Кирилл. — Мы с Наташкой решили на дачу копить у воды… — он споткнулся, видимо, представив, что будет, если Наташка узнает о его предложении. — Это самые большие деньги, которые у меня есть. Три тысячи долларов. Ещё я могу взять в банке кредит, но больше пятидесяти тысяч рублей мне вряд ли дадут…

— Спасибо, Кирюха. Ты даже не представляешь, что ты для меня сделаешь. — Виталий повесил трубку и снова начал считать.

Тысяч двадцать — квартира, две-три тысячи — гараж и ржавый «Москвич», на тысячу долларов потянет барахло вместе со старинным самоваром, три тысячи даст Кирюха, и ещё примерно три тысячи наберётся, если они с Кирюхой оба возьмут кредит в банке. Итак, оставалось найти ещё каких-то триста двадцать тысяч долларов!

«Помните, женщины очень нежные существа, они плохо переносят отсутствие комфорта, а ещё хуже физическую боль».

Стало вдруг очень душно, в груди появилась саднящая боль. Гранкин одним коленом встал на подоконник и потянул на себя фрамугу. Она открылась с таким грохотом и звоном, будто сделала последний в своей жизни непосильный манёвр. Свежий утренний воздух ворвался в кабинет, но не принёс облегчения. От него закружилась голова, подкосились колени, и жалюзи рябью поплыли перед глазами. Гранкин почувствовал, что сознание делает ручкой, и он оседает на пол. В последний момент он почему-то подумал, что как только у него всё уладится, он обязательно купит в контору новый, толстый и обязательно белый линолеум. И непременно к ценам на свои услуги добавит нули.

* * *

— Эй, очнитесь! Эй, доктор, вы что, припадочный?!

Кто-то бил его по щекам, тряс за плечи. Гранкин открыл глаза и увидел над собой рыжую кудрявую девушку. Всё лицо у неё было в веснушках, а пахло от неё также замечательно, как пахли булочки, которые Галка часто пекла в выходные.

Девчонка снова похлопала Гранкина по щеке тёплой ладошкой. Виталий сел и растерянно огляделся — никогда в жизни он не плюхался в обморок.

— Извините, барышня, я тут случайно в кабинете оступился, запнулся, упал, головой ударился и отключился… — пробормотал Гранкин, с трудом поднимаясь с пола.

— Вот уж не слышала никогда, чтобы врачи в своих кабинетах запинались, падали, головой ударялись и отключались, — с невыразимым сарказмом произнесла девица и демонстративно понюхала воздух, в котором явно носились пары вчерашних гранкинских возлияний.

— С чем пожаловали? — Гранкин надел белый халат и постарался дышать в сторону. — Что беспокоит?

— Хвост.

— Что вы говорите? — Виталя тоже попытался добавить в голос сарказма, но так шикарно как у девчонки у него не получилось. — И что же у нас с хвостом?!

— Загноился. Самый кончик.

— Ай-яй-яй! Давайте посмотрим ваш хвост.

Девушка сунула руку под кофточку и достала маленького белого крысёнка. Гранкин, стараясь, чтобы не тряслись руки, осмотрел крысу.

— Ничем обрадовать вас не могу, — вздохнул он. — Нужна ампутация.

— Что?!! — Девушка побледнела под своими веснушками.

— Это просто необходимо. — Гранкин побарабанил по столу пальцами, как это делал препод по хирургии в ветеринарном техникуме. — Иначе начнётся заражение крови и животное погибнет. У крыс это часто бывает с хвостами.

Девушка, вскрикнув нечто среднее между «ой» и «ах», стала медленно оседать на пол. Через секунду она лежала на том же месте, где недавно валялся Гранкин. Гранкин привстал из-за стола и с удивлением уставился на девицу. Такого в его частной ветеринарной практике ещё не было.

— Эй! — крикнул он. — Эй, очнитесь!

Девушка не шевелилась. У неё была пышная грудь, простоватое лицо и юбка в мелкий горошек, от которого рябило в глазах и слегка подташнивало. Он подошёл к ней и слегка похлопал по нежной веснушчатой щёчке.

— Эй, да это вы припадочная!