Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз

— Тони прав. Ты заслужила компенсацию за моральный и физический ущерб. И какое имеет значение, получила бы ты ее после длительного судебного разбирательства или же попросту взяла сама. К тому же, обратись ты в суд, он бы ничем не помог тебе. Твое дело заведомо проиграно. Ты ведь не смогла бы представить ни одного свидетеля. Дженсон от всего бы отказался и объявил тебя сумасшедшей. Ты бы еще в дураках осталась.

Друзьям не пришлось долго убеждать Миллу. Они произнесли вслух те мысли, которые не давали ей покоя.

На следующий вечер Милла вышла на эстраду. Ее встретили овацией. Она на мгновение замерла, чтобы полнее ощутить, что это явь. В этот вечер она не пела необычных песен, которые здесь называли русским блюзом. Звучали только взрывные, горячащие кровь мелодии. Платье Миллы блестело и переливалось. Милла боялась остановиться даже на минуту. Она пела без устали и старательно отводила взгляд от того столика, за которым когда-то сидел Игорь.

Тони не удержался и поднялся к Милле на эстраду. Их дуэт привел публику в восторг.

Когда бар наконец опустел, когда осталось лишь несколько близких друзей, Милла взяла гитару, надеясь избыть тоску, затаившуюся на время. Но тщетно. Милла оборвала пение и, сбежав с эстрады, уткнулась в плечо Тони.

— Ну-ну!.. Все будет хорошо. Вот увидишь! — прибегнул он к тривиальным утешениям. Но благодаря искренности, с которой он их произнес, они подействовали на Миллу. Она подняла лицо.

— Ты думаешь? — спросила неуверенно.

— Ни секунды не сомневаюсь! Весь мир должен услышать песни Синэ-Лёко в твоем исполнении. И браво мсье Вернье, — не удержался Тони. — Он сделал тебе королевский подарок, прислав это платье. Оно принесет тебе удачу.

При упоминании о Поле Вернье Микки нахмурился. Тони так восторгался творением мэтра моды, что позвонил тому в Нью-Йорк и пригласил отдохнуть в свой отель. Мсье Вернье принял приглашение.

Пролетел месяц, за ним второй, третий. Тони видел, что Милла грустит, несмотря на то, что поет каждый вечер. Он понимал, ей нужна работа, которая поглотила бы ее без остатка. И как-то вечером он завел с ней разговор о Москве.

— Пора, подруга, осчастливить столицу своим возвращением. Пора заняться выпуском альбома. Придется покрутиться, а как ты хотела?

Милла передернула плечами, прогоняя мелкую неприятную дрожь.

— Ты думаешь? А вдруг… — она запнулась, боясь выказать свой страх. — А вдруг не получится? Понимаешь? — придвинулась она к нему. — У меня не хватит сил пережить провал. Я там буду совершенно одна.

— Не волнуйся. Когда у человека есть деньги, он всегда найдет сподвижников. И пока ты будешь подниматься на вершину, они будут поддерживать тебя. Ну а если сорвешься, мы с Микки успеем тебя подхватить.

Милла залпом осушила рюмку водки и попросила налить вторую.

Проводы в аэропорту затянулись ввиду нелетной погоды. Друзья, поехавшие провожать Миллу, устроили настоящее шоу. Зал ожидания наполнился музыкой, пением. И когда объявили посадку, некоторые пассажиры позабыли, что они должны лететь.

И вот Москва… такая равнодушная, холодная после острова. Ни одного родного лица. Милла вышла из здания аэропорта и поежилась от ветра. Села в такси. Назвала адрес своей многоэтажной бетонки. Вошла в квартиру, сказала: «Привет!», и лишь бетонное эхо нехотя ответило ей.

Но почти тотчас зазвонил телефон, и такой родной голос Тони сказал ей:

— С приездом, дорогая! Выпей рюмочку с нами! — она рассмеялась, услышав, как Микки с Тони сдвинули рюмки. Радостно крикнула: — Подождите! — Вынула из сумки бутылку водки, наполнила рюмку. — Чин-чин! — опрокинула и почувствовала себя дома.

ГЛАВА 19

После Синэ-Лёко Москва подавляла своей бесконечностью. Она окружала ее зданиями, неспящими витринами, дневным светом, монотонно освещающим жизнь и днем и ночью; толпой в метро; потоками пешеходов на улицах…

Милла позвонила своему бывшему импресарио. Тот издал гортанный звук аборигена с тихоокеанских островов.

— А-э! Ты! Откуда? Да точно ли ты? — вдруг переспросил он, прислушиваясь к ее голосу.

— Я! — нетерпеливо повторила она и, чтобы убедить его, взяла несколько нот.

— Миллка! Черт тебя дери! Надо же! А у нас тут какой-то козел пустил слух, что ты… того… в океане рыб кормишь. Верка, ну ты ее знаешь, которую Марк раскручивал, так она на одном фуршете даже рыбу есть отказалась, сказала, а вдруг она Лиманову проглотила. Ха-ха! — закатился он от смеха. Но, спохватившись, перевел смех в кашель. — А я тут так простыл. Ездил на натуру. Клип снимаю. Три девчоночки у меня. Рты открывают хорошо и бедрами работают экстракласс. Да… слушай, а ты-то как?

— Я в Москве, — уточнила Лиманова.

— Приехала отдохнуть? — захохотал Семен.

— Послушай, Сеня, я хочу записать альбом «Песни острова Синэ-Лёко». Мелодии неподражаемые. Я там занималась с одной местной певицей…

Милла остановилась, чтобы перевести дыхание.

— А деньги у тебя есть? Или кто-то оплатит твой проект? Я лично — на мели.

— Я сама оплачу. И скупиться не буду! — резко бросила она, злясь на Семена за то, что тот так легко вернул ее с неба на землю.