Брачный сезон

— Я не следил, больно надо, — обиделся бывший. — Просто с этим американцем невозможно уснуть — храпит, как иерихонская труба. Вот я и вышел на свежий воздух. Прошелся по саду, потом вижу: мужик вылезает из окна твоей спальни...

— И что же ты?

— А что я? Это же твоя личная жизнь. — Голос Михаила был воплощением сарказма.

— А если это был вор? — возмутилась я.

Теперь я пребывала в полном смятении. «Если это был не сон, то почему я ничего не помню? Что же было этой ночью? И кто это был? Ясно, что не Михаил. Тогда кто же, Санька? Вот нахал! Но не могу же я у него спросить, что было между нами этой ночью. Кошмар какой! Так напиться, чтобы ничего не помнить. Но, с другой стороны, я вроде пила немного и весь вечер была в полном порядке. Ничего не понимаю».

С улицы донеслись голоса. Я выглянула в окно и увидела деда и Памелу, которые, судя по пакетам, выгружаемым из машины, только что вернулись из магазина.

— Марианна, — крикнула Памела, — смотри, — и помахала мне букетом сирени.

«Наверно, дед обломал для любимой чей-нибудь куст», — решила я.

— Вы где были? — спросила я у вошедшей парочки.

— В магазине и на рынке, — ответил отец. — А Джед еще не встал?

— Вроде нет.

— Ну, пусть поспит. На даче великолепно спится. Правда, Памела? На даче хорошо спится? — перешел он на английский.

Памела сделала серьезное лицо и погрозила отцу пальчиком, но тут же расплылась в счастливой улыбке и принялась распаковывать пакеты с продуктами.

«Вот старый ловелас!»

— Я решил пополнить стратегические запасы, — сказал отец, — на тебя, — это он мне, — надеяться в отношении еды рискованно.

— Вот это новость! — возмутилась я. — А кто расхваливал мои пироги?

— Ну, ладно, ладно, шучу. Давайте, готовьте завтрак, а я пойду разбужу Джеда. Хватит ему спать.

Завтрак мы с Памелой приготовили за пять минут. А что там готовить? Чай, кофе, булочки. Уже мальчишки подтянулись в столовую, а профессора все не было.

— Степа, пойди узнай, что там дед так долго с Маклахеном возится. Завтракать пора.

— Да они уже идут, — сказал Степка, услышав шаги наверху.

Дед спускался по лестнице первым, помогая идти полуслепому Джеду. Один глаз профессора распух и закрылся.

— Бог мой, — всплеснула я руками. — Что случилось? Он упал?

— Да нет, — ответил отец, — его укусил кто-то ночью.

Бедный профессор! Вот уж, что называется, сходил в гости. Вчера милиция донимала, сегодня насекомые изуродовали. Надолго он запомнит русское гостеприимство.

— Ему надо дать какое-нибудь лекарство от аллергии. Тавегил подойдет?

— Давай попробуем, — согласился отец. — Если через час лучше не станет, повезем в больницу.

Памела закудахтала вокруг своего коллеги. Усадила в кресло-качалку, на глаз положила холодный компресс, а в руку всунула стакан с соком. От завтрака бедный старик отказался.

Только мы сели к столу, как заявился Санька с предложением повести американских гостей в рамках культурной программы, как он выразился, в местный приход, то бишь в церковь. Однако, увидев распухший глаз профессора, сразу же отказался от этой идеи:

— Нет, с такой физиономией в церковь нельзя, — сказал он. — Еще подумают, что мы его побили.

Степка с Сережкой давились от смеха, а я порадовалась, что Сашка не силен в английском, а американцы ничего не понимают по-русски.

— До вечера еще время есть, — сказала я, — опухоль может опасть. Это его укусил кто-то.

— Ну, тогда, конечно, — согласился Сашка. — К вечерней службе пойдем, я зайду попозже.

И Санька, слава Богу, ушел. Вслед за ним отбыл и Михаил Александрович. Отец с Памелой отправились на речку, Степка с Сережкой занялись рытьем компостной ямы, а Джед одним глазом читал какую-то книжку на террасе. Мне же предстояло приготовить на всю эту ораву обед. Слава Богу, хоть строители сами себе готовят. Поскорей бы уж они достроили эту баню и уехали. После Мишкиных перипетий как-то неспокойно на душе.

Как бы подслушав мои недобрые мысли о строителях, в дверях появился старший из наших работников, Федор Алексеевич.

— Марианна Викентьевна, — начал он, — слышал, что рабочий у вашего знакомого разбился. Не знаете, жив ли?

— Нет, Федор Алексеевич, про того парня ничего пока не известно, а вот второй точно мертв.

— Как это второй? — испугался строитель. — А с ним что?

— Не знаю, найден мертвым.

Федор Алексеевич заметно переменился в лице.

— И что же милиция?

— А что милиция? Милиция разбирается. Михаила подозревают.

— Да... — протянул рабочий, — неспокойно здесь.

— Уж это точно, — согласилась я. — А кстати, ваши-то строители не пьют?

— Нет, у нас во время работы сухой закон. Потом, конечно, можно.

Я посмотрела на благообразное бородатое лицо Федора Алексеевича и решила, что мне пока волноваться за своих строителей не стоит.

Бригадир —- вполне приличный дядька. Говорит на правильном русском языке. Да и манеры кое-какие имеются. Федор Алексеевич нерешительно потоптался некоторое время у порога, потом попросил еще немного денег в счет аванса и ушел.