В зале отлета аэропорта Шереметьево-2 было, как всегда, шумно и многолюдно. Димка уже прошел регистрацию пассажиров, вылетающих рейсом Москва — Париж, и был теперь, что называется, «по ту сторону баррикад». Подхватив выползшую из «телевизора» дорожную сумку, в которую заботливая тетя Вика насовала домашних пирожков для Наташеньки, Димка обернулся, чтобы в последний раз махнуть нам рукой.
Мы замахали в ответ, а Фира, встав на цыпочки, отчаянно размахивал шляпой.
— Димочка! — крикнул он, перекрывая шум толпы. — Передавай привет тетушке лично от меня. Скажи, Ферапонт Семенович кланяется!..
Фира махнул шляпой в последний раз, водрузил ее на свою плешку и, вздохнув, повернулся к нам. Мы с отцом едва сдерживали смех.
— А что? — огрызнулся он, взглянув на наши ухмыляющиеся физиономии. — Она вдова, я тоже мужчина свободный.
Тут уж мы захохотали в голос, и не только мы, но и все, кто стоял рядом и слышал слова старика.